Панацея

[Spock-McCoy]

Название: Панацея
Автор:  Высшая сущность
Размер: мини, 1188 слов
Пейринг/Персонажи: Спок/Леонард Маккой
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Статус: закончен
Краткое содержание: Спок назвал бы это чувство неправильной, нелогичной эмоцией. Возможно, даже недугом. Но в таком случае от него требовалось лекарство.
Размещение: только с разрешения автора
Примечания: Написано на ЗФБ-2017 для команды  WTF Spones 2017.


В ярко освещенных коридорах жилого отсека стояла привычная тишина. Нарушали ее лишь редкие звуки шагов, отдававшиеся легким эхом до тех пор, пока не пропадали, поглощенные закрывшимися за их хозяевами раздвижными дверьми кают.
И никто бы даже мысли не допустил, что в этом могло быть что-то неправильное. Чуждое. Не само действие, а его мотив, подтекст. То, что заставляло невольно внимательней прислушиваться, приглушать стук форменных сапог по гладкому полу и идти быстрее, однако, все так же превосходно контролируя свой традиционно ровный, выверенный шаг.
Шорох открывшейся двери как конечный этап. Как последний рубеж перед целью, сама причина достижения которой иррациональна, нелогична, окрещена лаконичным «эксперимент» и отложена в долгий ящик до востребования упорядоченной системы под названием разум.
Полумрак будто обволакивал, нарушал стройность мысли (или он сам позволял ей нарушиться?), поглощал очевидные сомнения и подталкивал к действиям – ведь свет был приглушен специально, его здесь ждали. Померк экран отложенного падда с медицинскими записями, позволив легкой темноте полностью окутать каюту.
— Доктор, мне нужна ваша помощь, — будто пароль, безмолвная игра в вопрос-ответ, понятная и без лишних слов.
Спок медлил. Секунды таяли, но в этот раз даже машинально никто не вел им счет. Логические цепочки не желали сходиться, тяжелые звенья ела ненасытная коррозия обычно вредоносных эмоций. Но привычный контроль держался, не выдавая ничего, кроме мимолетной тени того, что на самом деле происходило внутри. Хотя и этого было достаточно.
Шаг, ответный — расстояние между ними стремительно сократилось. Взгляд Маккоя был пристальный, оценивающий, словно пытающийся пробить невыразительную маску оппонента, с хирургической точностью добраться до самой сути и вытащить на свет то, что разъедало изнутри не хуже какой-нибудь болячки. Желание. Они оба это знали. Спок предпочел бы лучше болеть. Однако, в таком случае он бы точно попал в заботливые руки главы медицинского отсека Энтерпрайз. Поэтому он решил прийти к нему сам. Прийти и отдаться во власть мучавшему его недугу в расчете (надежде?) на лекарство.
Первый шаг к выздоровлению — принятие. И он еще как принимал, подставляя бледную шею, губы под щедрые, отнюдь не нежные укусы, отвечая на последующие целебные поцелуи и щекочуще-влажные ощущения от чужого языка. Желание цвело пышным цветом и уже успело пустить длинные корни. Маккой кусал губы в нетерпении и задумчивости, очевидно, над программой врачевания.
Кровать прогнулась под двойным весом. Холод стены резко обжег спину его доктора, и Спок почувствовал, как тот резко дернулся, но не позволил отстраниться, буквально находясь на краю. Как постели, так и собственного самоконтроля, прежде не подвергавшегося таким безумным экспериментам. И не получавшего такой отдачи. Спок целовался медленно и вдумчиво, будто впервые касаясь своими губами губ другого человека. Кончики пальцев жгло от нетерпения, хотелось коснуться, провести по щеке вулканским поцелуем, спуститься ниже. Рваный выдох рвался с губ, стоило почти украдкой позволить себе очертить контур пояса форменных брюк, задевая оголившуюся кожу живота.
Темнота вокруг будто сгустилась, температура повысилась, дыхание участилось. Вдох-выдох, ритм дыхания сбился, жар охватывал тело, заставляя жадно хватать ртом воздух. Касаясь снова и снова. Близость ощущалась лишком ярко, хотя, вероятно, дело было в акцентировании внимания, зрения — а Спок смотрел, чувствовал, запоминал каждую деталь, каждую эмоцию на лице Маккоя на свои прикосновения — только в небольших пределах вокруг них.
Ох. Он не смог сдержать шумный выдох и сильно зажмурился, стоило доктору с напором прижаться к нему, оттесняя к краю, и медленно, будто дразня, провести пару раз рукой по его возбужденному члену через ткань брюк. Спок сцеловывал эту почти победную ухмылку с его губ, стараясь не потеряться в ощущениях. Разум горел в агонии от переизбытка тактильных ощущений, от накатывающих, будто волнами, эмоциональных всплесков, эйфории.
И из-за всего этого безумия можно было почти пропустить момент, когда прохладные пальцы уверенно проскользили до резинки нижнего белья и проникли под нее, крепко обхватывая ствол его члена. Маккой не сводил с него пристального, чересчур вовлеченного, хищного взгляда, когда несколько раз двинул рукой.
Это было слишком, почти на грани ощущений. Желание распространилось по всему организму ядовитыми спорами чувственного наслаждения. Пора было принять антидот.
— Я хочу…
Он не договорил, задохнувшись на собственном вдохе, брови доктора удивленно поползли вверх от предполагаемой догадки, лицо исказило несдерживаемое выражение предвкушения удовольствия. Отстраняясь, Спок опустился на колени, неспешно, стараясь справиться с собственным требующим разрядки возбуждением, расстегнул молнию на ширинке Маккоя, нарушая лишь этим звуком возникшую тишину.
Пространство вокруг ускользало, расплывалось. Спок поднял расфокусированный взгляд на Боунза, посмотрел в упор буквально секунду-другую, а затем приподнял одну бровь и ласкающе-медленным движением по аналогии с движениями самого Маккоя минутами ранее провел пальцами по чувствительной коже головки, желая считать, запомнить, узнать реакцию на свои действия. Хотя бы в виде расширившихся зрачков.
Он опустил глаза, пряча в них открыто заинтригованное выражение. Хотелось всего и сразу: наслаждаться, изучать, смотреть, чувствовать.
Свободной рукой немного стянул вниз нижнее белье Маккоя, чтобы обеспечить себе полный доступ к части тела, с которой он собирался совершать взаимодействие. О, Маккой был возбужден в достаточной мере, и Спок обхватил его член пальцами у основания, на пробу коснулся губами головки члена, смотря прямо в глаза, и приоткрыл рот, позволяя себе пройтись дальше по стволу. Губы скользили по коже не слишком умело, но этого было и не надо; достаточно, даже слишком много удовольствия, сладкого и запретного, он слышал, видел, как это заставляло доктора издавать тихие стоны, прикусывая губы, и жадно втягивать воздух. Еще и еще раз.
С энтузиазмом первооткрывателя Спок прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться исключительно на своих действиях, игнорируя тянущее ощущение собственного возбуждения. Он выпустил член изо рта, а затем провел кончиком языка кривую линию (вероятнее всего, синусоиду с удвоенной частотой) по направлению к основанию и обратно. После чего слегка отстранился и возвел взгляд наверх.
Маккой смотрел. Не отводил взгляда. Просто не смог бы отвести.
Да, это то, что нужно. Боунз опустил ладонь на его макушку, вплетая пальцы в прямые черные волосы, слегка надавливая на затылок, тем самым призывая его продолжить начатое. Невозможно было не понять безмолвный намек.
Он снова коснулся головки кончиком языка – обвел по хаотичной траектории чрезвычайно чувствительную кожу и несколько раз вобрал в рот. Судя по отрывистым стонам, это было довольно приятно, даже гораздо больше. Невыносимо было все еще сдерживать себя. И другой рукой Спок начал поглаживать себя в такт движениям через ткань брюк.
Он приоткрыл рот, впуская в себя член. Осторожно, стараясь не подавиться с непривычки и не царапнуть зубами – все равно несколько раз он несильно провел ими по стволу – вулканец вобрал возбужденный орган, все так же придерживая у основания. Он сжал ствол губами, затем скользнул ими до головки и снова насадился вперед с неприлично-хлюпающим звуком.
Воздух вокруг будто стал в разы горячее и плотнее, настолько, что становилось нестерпимо жарко. Тонкие пальцы чуть сильней сжались на бедрах доктора, немного удерживая их на месте для большего контроля ритма, когда Спок почувствовал, что Маккой начал двигаться ему навстречу. Спок, не сдерживаясь, чувственно застонал своим низким голосом, акцентируя внимание и ощущая, как пальцы Маккоя интенсивней впиваются в его волосы и оказывают направляющее давление. Ему нравилось, определенно. Он вобрал возбужденный член настолько глубоко, как смог, подстраиваясь под желанный ритм, иногда выпуская изо рта полностью, лаская только губами и кончиком языка головку, зная в теории, что от этого удовольствие только сильнее. И снова скользнул губами к стволу, помогая себе рукой у основания. Отстранившись, он тихо выдохнул:
— Леонард.
И медленно облизнул покрасневшие губы. Маккой кончил практически через пару секунд после него. Желание медленно отступило, позволяя лишь рвано вздохнуть. Но где-то глубоко внутри Спок точно знал, что оно еще вернется. И тогда он снова придет принять свое лекарство.