Игра слов

[Spock-McCoy]

Название: Игра слов
Размер: мини, 2642 слова
Канон: Star Trek Kelvin Timeline
Пейринг/Персонажи: Леонард Маккой/Спок
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: К чему приводят разговоры об уважении.
Примечание/Предупреждения: пост!Бейонд.

Вулканцам не свойственна болтливость. Согласно человеческой поговорке, болтун — находка для шпиона.

Спок ненавидел, когда человеческое в нём брало верх и он начинал подходить под описание человеческих поговорок, но в этот раз у него хотя бы было оправдание. Он думал, что скоро умрёт… Нет, оправдание было недостаточно логичным: если вывести общую статистику окончаний их с капитаном Кирком десантов, особенно если там участвовал доктор Маккой, общая смертность раненых стремилась к нулю. И он должен был иметь это в виду, когда поведал Маккою в приливе человеческих эмоций, что уважает его, замаскировав под невинной фразой более глубокое своё расположение. А затем Спок просчитался во второй раз, назвав свой подарок Ухуре «знаком уважения».

Поэтому, исподтишка наблюдая за Маккоем весь вечер, Спок всё больше и больше убеждался в том, что доктор готовит себя к серьёзному разговору с ним, потому что пил Маккой много и градус напитков в его бокале только повышался.

И, ненадолго выпустив Маккоя из виду и не заметив среди собравшихся, Спок вышел из зала и ожидаемо обнаружил его на скамейке неподалёку.

— Я хотел бы выразить вам благодарность за организацию торжества в честь дня рождения капитана, — официально начал Спок, но Маккой скривился и похлопал ладонью по скамейке.

— Присядь-ка, Спок, и давай без этих твоих… высказываний, — проворчал он, и Спок покорно присел около него.

В зале для торжеств, откуда было видно док, где строили «Энтерпрайз-А», всё ещё было много людей: играла музыка и праздник продолжался. Джим, слегка разомлевший от алкоголя, ворковал с какой-то симпатичной девушкой, и Споку было иррационально приятно видеть его счастливым.

— Не успели выбраться из одной заварушки — уже рвёмся в другую, — сказал Маккой философски и допил остатки виски в своём стакане, а потом обвиняюще посмотрел на него, будто стакан был виноват в том, что не умел синтезировать новую порцию.

— Такова природа человека, — заметил Спок немного рассеянно, наблюдая, как Нийота танцует с каким-то молодым человеком из инженерного, — вы рвётесь исследовать и вкладываете в это свои эмоции…

— А вулканцам, хочешь сказать, такое несвойственно? — хмыкнул Маккой и откинулся на спинку скамейки, разглядывая находящиеся над ними улицы Йорктауна.

— Вулканцы более сдержаны в проявлении своих чувств, но это не значит, что у нас их нет, — уклончиво ответил Спок и посмотрел на Маккоя. — Вы хотите что-то сказать, доктор, но почему-то не можете. Уверяю вас, что не стану припоминать вам этот разговор, если вы посчитаете его неудачным.

— Чёртов зеленокровый гоблин, — пробормотал себе под нос Маккой, и Спок почувствовал желание усмехнуться — они оба знали, что у вулканцев обострённый слух. — Да, у меня есть что сказать тебе. Но я ещё не придумал, как начать, поэтому будь так добр заткнуться и подождать, пока я сформулирую что-то, хоть отдалённо меня устраивающее.

Спок согласно кивнул и вновь начал рассматривать освещённый зал, выискивая среди толпы то офицеров альфа-смены мостика, то научников по старшинству звания, то энсинов, с которыми ему доводилось быть в десанте. Почему-то снова остро резануло болью оттого, что когда-то, быть может, вот так же сидел другой он и смотрел на своего Джима. Но в той реальности Вулкан никогда не был разрушен, и мама прожила долгую и счастливую жизнь с отцом.

Маккой вдруг пристально посмотрел на него и спросил:

— Снова думаешь о нём?

Споку не нужно было спрашивать, о ком именно. Невероятная способность Маккоя к чтению чужих эмоций была на грани телепатии — он будто видел по лицу мысли своих собеседников. Чтобы научиться читать вулканские эмоции, ему понадобилось всего лишь больше времени, чем обычно, но вот уже второй год Спок часто бывал застигнут врасплох точными резкими вопросами, правильный ответ на которые Маккой порой считывал из одной только реакции на них.

— Если вы говорите о после Споке, доктор, то вы, безусловно, правы, — сказал Спок, и Маккой отставил стакан в сторону, поднимаясь со скамьи.

— Много лишних слов, Спок. Как и всегда. Пошли.

Спок с лёгким недоверием посмотрел на протянутую руку Маккоя, но всё же встал вслед за ним, проигнорировав предложенную помощь. Маккой фыркнул, но комментировать это не стал.

Они пошли вместе вверх по улице, и Спок задал вопрос, интересовавший его весь вечер:

— Доктор, какова цель того, что вы тоже надели медальон?

Маккой бросил на него поражённый взгляд, нервно кашлянул и, помолчав, ответил:

— А зачем тебе знать это, Спок?

— Полагаю, — привычным менторским тоном заметил Спок, — вы надели медальон, чтобы указать мне на мои неосторожные слова об уважении и моём подарке лейтенанту Ухуре. Я прав?

— Абсолютно не правы, — с какой-то мстительной яростью в голосе рявкнул Маккой, — это подарок моей бывшей жены — она ненавидела, когда я надевал рубашки с вырезом, и купила мне этот медальон, чтобы заставить меня застёгиваться и скрывать его. Я в то время космос терпеть не мог, а на нём, как видишь, изображён самый первый звездолёт «Энтерпрайз» в истории Звёздного Флота. Но мне подарок понравился, и я стал ещё чаще носить рубашки с вырезом. Конец.

— Осмелюсь предположить, что ваше упрямство стало одной из причин вашего развода? — спросил Спок, прекрасно зная, как отреагирует Маккой, но в этот раз всё-таки ошибся.

— Одной из, — спокойно согласился тот, совершенно не собираясь отплёвываться саркастическими шуточками и уходить прочь, — но не главной.

В своей прогулке они приблизились к отелю, где жили, и Спок предположил, что здесь они и расстанутся, но Маккой остановил его, тронув за плечо:

— Скажи, Спок, —напряжённым голосом начал он, — только, чур, не издеваться в своей этой вулканской манере. Насчёт уважения…

Спок изобразил вежливое внимание, хотя внутри него разгорался огонь противоречий: он и хотел, и не хотел знать, что скажет ему Маккой.

— Ты обронил там, на планете, что ты меня уважаешь, — неловко заговорил Маккой, — и я… Ты подарил Ухуре эту штуковину для слежения тоже из уважения. Я чего-то не понимаю, или ты всё же имел в виду под уважением что-то другое?

Если бы Спок был человеком, он бы сказал: «Бинго». Он знал, что рано или поздно Маккой догадается, но не думал, что это произойдёт так быстро.

— Я позволю себе заметить, что вы правы, доктор, — сказал Спок максимально нейтральным тоном, — однако не стану уточнять, в чём именно.

Маккой, вопреки всем предположениям Спока насчёт его реакции, выглядел воодушевлённым.

— Как будто мне нужны уточнения, — проворчал он и бесцеремонно схватил Спока за руку, обдавая эхом своих чувств: смятение, счастье, облегчение… Счастье? — Пойдём.

Спок хотел было возразить и вырваться, но Маккой держал крепко и, судя по его поведению и эмоциональному фону, вовсе не был пьян.

В холле отеля они столкнулись с Чеховым, ведущим свою инопланетную спутницу к лифту. Маккой по-дружески кивнул ему — Спок знал, что они временами выпивали вместе, — и Чехов изобразил какое-то странное выражение лица, указывая на свою спутницу, пока та не видит. Маккой с сомнением сощурился и одними губами сказал что-то. Чехов издал согласный звук и обаятельно улыбнулся спутнице, когда та обратила внимание на его странное поведение.

Двери разъехались, и Чехов ушёл куда-то по коридору, а Маккой заговорщицки улыбнулся ему вслед и, заметив недоуменно поднятую бровь Спока, пояснил:

— Этот шалопай — настоящий Казанова. Если бы не я, он давно бы загнулся от какого-нибудь триппера. Я его консультирую — лечить-то потом всё равно мне.

Спок поджал губы и кивнул, показывая, что находит такую стратегию Чехова логичной.

Лифт остановился на этаже, где находился номер Маккоя, и Спок снова почувствовал его крепкую хватку на своей руке. В этот раз Маккой не стал расшаркиваться и просто поволок его за собой, ни о чём не спрашивая.

Едва оказавшись в полутьме номера, Маккой защёлкнул магнитный замок и впечатал Спока спиной в дверь.

— Что всё это значит, доктор? — спросил Спок, впрочем, догадываясь о цели такого действия.

— Ты сказал, что ты меня уважаешь, помнишь? — ответил Маккой вопросом на вопрос и тут же добавил: — Так вот, я тебя тоже уважаю. И давно.

Спок открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но не вышло — Маккой поцеловал его.

Всё возмущение поведением Маккоя Спок проглотил в тот же момент. Маккой знал толк в поцелуях: он обхватил ладонями щёки Спока и напористо ласкал его рот, позволяя насладиться своим ловким горячим языком, а когда Спок неосознанно подался вперёд, перешёл к поцелуям с закрытым ртом, лёгким и скорее обещающим удовольствие, нежели дарящим его.

— Чёрта с два ты бесчувственный вулканец, — прошептал он Споку в губы, обдавая чётко разделёнными эмоциями сквозь прикосновение ладоней: возбуждение, отчаянная решительность и ещё одно, сладкое, глубокое и слишком яркое, чтобы Спок мог прочесть его полностью.

— Осмелюсь заметить… — начал было Спок, но Маккой прервал его:

— О, ради всего святого, заткнись, — и снова поцеловал, забираясь горячими ладонями под вулканскую рубашку Спока.

Спок не был готов ни к чему такому; нет, он занимался сексом с Нийотой, но она никогда не оглушала его таким бесстыдным напором и готовностью идти до самого конца, даже если Спок будет сомневаться. Она уважала его личное пространство — Маккой же никогда этим не страдал, и Спок неожиданно понял, что ему нравится эта совершенно человеческая наглость.

Маккой целовал его глубоко, исследуя языком рот и с нажимом поглаживая поясницу, вдавливая Спока в своё разгорячённое тело. Бедром Спок ощущал возбуждение Маккоя и чувствовал, как у него самого кровь приливает к паху.

Ладонь Маккоя остановилась на его рёбрах там, где находилось сердце.

— Как у испуганного зайчонка, — невпопад пошутил Маккой, глубоко и шумно дыша. — Я, наверное, поспешил?

— Я бы не стал делать выводов на основе первичных данных, доктор, — ответил Спок и потянулся к Маккою за поцелуем, но тот отстранился с лёгким смешком.

— Не так быстро, парень, — сказал он. — Давай договоримся: во-первых — Леонард, я не на службе, а во-вторых, меня ужасно интересует, не будешь ли ты против побыть сегодня пассивной стороной? У меня очень уж решительный настрой.

Спок только в общих чертах знал о физиологических аспектах однополого секса у мужчин, но Маккою был готов довериться. Более того — он уже это сделал.

— Предпочитаю дать утвердительный ответ, — сказал Спок, и Маккой снова поцеловал его, глубоко, но коротко, а потом заметил:

— Постараюсь быть аккуратнее, но если будешь продолжать нести свою научную околесицу — ничего не обещаю.

Споку не понадобилось долго анализировать эти слова, чтобы понять, что Маккоя — то есть, конечно, Леонарда — возбуждает его манера речи, и он сказал:

— Аккуратность необходима только в рамках ненанесения вреда, Леонард.

Леонард издал низкий утробный звук, полустон-полурык.

Номер у него был небольшой: кровать, столик, шкаф и дверь, ведущая, видимо, в ванную комнату. Леонард быстро вывернулся из куртки и начал снимать брюки, поэтому Спок последовал его примеру и закончил, разумеется, раньше. Леонард потянулся было к медальону, но Спок остановил его, взяв за запястье:

— Оставь.

Леонард странно посмотрел на него, но ничего не сказал, только махнул рукой в сторону кровати, и Спок опустился на неё, снизу вверх глядя на Леонарда.

Он никогда не позволял себе задумываться об эстетической привлекательности доктора Маккоя надолго, но сейчас мог делать это безнаказанно. Слегка подрагивающий, распалённый тем, чем они занимались у дверей, и собственной почти абсолютной наготой, Леонард был вызывающе красив, и Спок провёл ладонью по его бедру приглашающим жестом, а затем откинулся на подушку.

— Ты меня с ума сводишь, — скороговоркой сказал Леонард и навис над Споком, опираясь коленями и ладонями о постель, но не опускаясь окончательно, а потом склонился к нему.

Спок ожидал поцелуя, но вместо этого Леонард прихватил губами мочку его уха и лизнул заострённый кончик. Медальон прикоснулся к груди Спока островком прохлады.

— Остроухий самодовольный наглец, — ласково прошептал Леонард, щекоча губами щёку Спока, и поцеловал его под подбородком.

Спок тихо выдохнул, и Леонард улыбнулся ему в шею, проводя языком влажную дорожку от ключицы до левого соска. В месте, где у людей находится сердце, он остановился и немного болезненно всосал кожу так, что Спок охнул, а затем, словно извиняясь за причинённую боль, вылизал её. Назначение этого действия было для Спока секретом, но Нийота тоже делала так иногда. Однако в исполнении Леонарда это неожиданно сильно возбуждало.

Леонард прикоснулся губами к его коже и проскользил к резинке его трусов, а потом взялся за неё зубами и потянул, помогая себе руками. Спок приподнялся на локтях и потрясённо наблюдал, как Леонард, чуть спустив с него трусы, гладит носом его налитый кровью член.

— Будет слишком — скажешь, — сказал Леонард коротко, рывком поднялся, в несколько слитных движений окончательно снял со Спока трусы и, вновь наклонившись, взял его член в рот.

Спок невольно подался бёдрами навстречу — Нийота неохотно и нечасто делала так, но Леонард, похоже, наслаждался минетом. Он мог взять только до половины длины члена Спока, но охотно компенсировал это ладонью и умелыми движениями языка, заставлявшими Спока издавать сдавленные стоны удовольствия. Леонард гладил внутреннюю сторону его бедра и живот одной рукой, другой придерживая его под левое колено, и снова возвращался к ласковому кружению пальцев по нежной коже основания члена, а потом мягко перебирал его яички. И всё это сопровождалось потрясающим скольжением внутри рта и ласками языка.

Когда Леонард в очередной раз выпустил его член изо рта и провёл языком по всей длине, коснувшись медальоном яичек, Спок несдержанно простонал и упал на кровать, не чувствуя в себе сил больше наблюдать за этим.

— Тише, тише, — зашептал Леонард, мокро целуя его бедро и снова вобрал член на всю длину, какую мог.

Втянув щёки, он начал двигать головой, имитируя фрикции, и Спок застонал, понимая, что он уже не в состоянии быть тише.

Собственно, Леонард, наверное, того и добивался — практически доведя Спока до оргазма, он выпустил его член изо рта и погладил его по животу, успокаивая.

— Подожди-ка секунду, — сказал он, вставая, и Спок едва кивнул, пытаясь дышать хоть немного медленнее и глубже.

Получалось плохо.

Леонард вернулся, держа что-то в руках, и, огладив колени Спока ладонями, ненавязчиво раздвинул их пошире, а потом смерил получившуюся композицию скептическим взглядом.

— Не годится, — заключил он, — подай подушку.

Рука Спока почти не дрожала, когда он выполнил просьбу Леонарда, но тело его казалось ему самому натянутой трепещущей струной — так отзывалось оно сейчас на каждое прикосновение.

Леонард подложил подушку ему под поясницу и чуть потянул на себя за бёдра, облегчая доступ к заднице Спока. Затем он снова взял то, что принёс — небольшой тюбик, — и выдавил немного его содержимого себе на пальцы.

— Насколько я помню вашу анатомию, — сказал он сдержанно, — простаты у вас нет.

— Но при анальной стимуляции возникает реакция, отдалённо напоминающая стимуляцию влагалища, — с придыханием заметил Спок, и Леонард выдохнул сквозь зубы.

— Значит, я быстренько, — заключил он и надавил пальцем на его вход, проталкиваясь внутрь.

Спок снова посмотрел на него — в полутьме губы Леонарда влажно блестели, брови были сосредоточенно сведены, рот приоткрыт, квадратик медальона соблазнительно темнел чуть выше линии сосков — и отвёл взгляд, чувствуя, как заметно приближалась от этого зрелища волна удовольствия.

Леонард, совершив пару движений одним пальцем, добавил второй и слегка развёл их в стороны. Спок тихо воюще простонал на одной ноте и слегка качнул бёдрами навстречу руке Леонарда.

— Сейчас, — прошептал Леонард и, вынув пальцы, добавил ещё немного смазки, а затем толкнулся уже тремя.

Споку было мало этой незначительной заполненности — он хотел больше. Не зная, как правильно попросить, он начал двигаться навстречу пальцам Леонарда, и тот, тихо выругавшись, снял с себя забытые было трусы, зашипев, когда ткань проехалась по налитому кровью члену.

— Леонард, — произнёс Спок, когда тот снова опустился на кровать между его ног, и требовательно протянул руку к его лицу.

Леонард наклонился и позволил ему прижать к своей щеке разведённые пальцы, давая согласие на мелдинг, а потом скользнул ладонью в смазке по своему члену и толкнулся внутрь Спока.

Мир взорвался гаммой чужих и собственных эмоций — Спок даже вскрикнул в первое мгновение. Он чувствовал Леонарда внутри себя — и то, как Леонард ощущал происходящее. Леонард начал двигаться, стараясь удержаться, не скользнуть за грань от гремучей смеси потоков их сознания, и ему это удалось — он поймал ритм, который не давал и ему, и Споку кончить сразу, и поддерживал его так долго, как только мог.

А потом оргазм, начавшись с кого-то из них — Спок не успел понять, с кого именно, — прокатился обжигающей волной по их телам сквозь эту связь.

Спок долго не мог прийти в себя настолько, чтобы осознать реальность — его мелко трясло от силы испытанных ощущений. И, когда он решил быть честным с собой, то понял: ему не хотелось, чтобы это кончалось.

— Ты как, Спок? — спросил Леонард будто откуда-то из-под толщи воды, и Спок наконец вернулся в реальный мир.

— Очаровательно, — сказал он почему-то, и Леонард сдавленно расхохотался, падая на кровать рядом с ним.

— Мне не познать твой вулканский внутренний мир, даже если я буду всю оставшуюся жизнь заниматься только этим? — спросил он и обнял Спока, видимо, не ожидая ответа.

Спок положил руку ему на спину, отвечая на объятие, и решил, что приложит все усилия, чтобы помочь Леонарду, даже если на это уйдёт всё то время, что им осталось.

В конце концов, в свете последних событий поступить так было бы логично.