[Spock-McCoy]

И последнее)
Название: These words are for you
Автор:  fytbolistk@
Бета:  Тасара-бокка и  Хэтта
Форма: драббл, 803 слова
Пейринг: Леонард Маккой/Спок
Жанр: ER, Соулмейт!АУ
Рейтинг: PG-13
Примечание: Посвящается светлой памяти Леонарда Нимоя. LLAP

Иногда на Леонарда что-то находило, и он становился раздражительнее обычного. В такие моменты никто, кроме Спока, не рисковал оказываться рядом. Вот и сегодня он, как всегда спокойный, стоял в медотсеке, опираясь о стену, и смотрел на него, чуть вскинув бровь.

— Что ты тут делаешь? Тебе что, заняться больше нечем? — раздражённо бросил Леонард, захлопнув (по-другому и не скажешь) шкаф, где хранилось оборудование.

— Моя смена закончилась час назад, доктор. И мне бы хотелось остаться тут, если вы, конечно, не возражаете.

— Возражаю! Ты даже не представляешь, как раздражаешь сейчас. Чёртов гоблин.

— В самом деле? — А на тонких губах едва заметная понимающая улыбка.

— В самом деле! Это всё из-за тебя, — Леонард устало упал на свой стул, стянул с руки перчатку и с силой потёр запястье, будто желая стереть аккуратные черные буквы, что складывались в короткое «Спок».

— Что из-за меня, Леонард? — мягко спросил Спок, подошёл ближе и коснулся ладонью щеки партнёра.

Тот скинул было руку, но потом поцеловал раскрытую ладонь и переплёл их пальцы.

— Извини, Спок. Просто я иногда ненавижу это чувство. Кажется, что нас столкнули и сказали: любите друг друга, вы идеальная пара! Ни выбора, ни какого-то принятия этого всего — ничего.

На лице Спока не отразилось никаких эмоций, но через их связь Леонард почувствовал напряжение и неуверенность, хоть Спок и пытался их скрыть.

— Ты не рад, что оказался связан со мной?

Леонард пробормотал что-то о полных идиотах и коснулся запястья Спока вулканским поцелуем.

— Конечно же нет, гоблин ты остроухий. Спок, я хотел бы сам полюбить тебя. Полюбить за то, кто ты есть, а не потому что мы родились с именами друг друга на запястьях.

— Это спорный вопрос, Леонард, — Спок свободной рукой притянул к себе стул и сел напротив. — Родственные души — это лишь совет, подсказка, если так можно сказать. Они не влияют на наш характер или жизненный путь, лишь помогают найти того, с кем легче и правильнее этот путь было бы пройти. Мы бы всё равно вместе служили на «Энтерпрайз», мы бы всё равно были друг у друга, t’hy’la.

Леонард замер: Спок очень редко называл его так, считая нелогичным частое проявление эмоций, когда через их связь и так всё понятно.

— Тебя, случаем, никто шоколадом не кормил? Что-то ты сегодня чересчур разговорчив и лиричен.

— А вы, доктор, по обыкновению романтичны.

— Кто бы говорил о романтике, — фыркнул Леонард и прижался лбом ко лбу Спока. — Спасибо.

— С годовщиной, Леонард.

— Да, Спок, с годовщиной. Уже семь лет, подумать только...

— Тебя действительно это удивляет?

Память услужливо подкинула сотни разрозненных воспоминаний об их жизни за эти годы.

Как Спок задыхался от его прикосновений и хрипло выдыхал «Лен», когда воздуха не хватало на полное «Леонард».

Как, умирая от боли и теряя сознание, единственным, что из последних сил кричал Леонард, было «Спок!» И как он приходил в себя, ощущая на лице родные руки и встречая полный беспокойства взгляд.

Как они оба готовились умереть, но слепо верили в своего капитана; и просто сидели, держась за руки, в надежде на спасение.

Как истекающий кровью Спок, отказываясь терять сознание и погружаться в свой целебный транс, пытался сказать «Леонард, я...», а сам Леонард, стараясь одновременно достать осколок и остановить кровотечение, боролся со странным желанием ударить Спока и лишь бормотал скорее себе, чем ему: «Не смей со мной прощаться, гоблин, я тебя так просто не отпущу».

Как во время одной из увольнительных Кирк затащил их на пляж и сам принялся загорать, а Леонард со Споком остались в тени деревьев и начали негромко и очень мирно обсуждать, к каким последствиям для организма могут привести местная радиация и солнечное излучение. Джим тогда переводил ошалевший взгляд с одного на другого, а потом лишь выдохнул: «Ну надо же, как спелись».

Как после неудачных операций Спок приходил в медотсек и молча сидел рядом, давая незримую поддержку.

И ещё, и ещё, и ещё — всё, что составляло их жизнь: украденные поцелуи в увольнительных за спинами экипажа, бесконечные попытки (слава всем богам — успешные) спасти друг друга, вечные споры, дружеские подначки Джима, жаркие ночи и редкие признания.

— Пожалуй, что нет. Сложно представить, что всё могло бы быть по-другому.

Леонард нежно провёл кончиками пальцев по своему имени на запястье Спока.

— И всё-таки, вот у Джима нет имени, однако...

— Было бы странно, если бы Джим родился с названием корабля, а не с человеческим именем.

— Однако он всё равно нашёл свою судьбу, — закончил-таки Леонард.

— Именно. А теперь, доктор, если вы прекратили винить судьбу за то, что оказались связаны со мной... Я бы хотел пригласить вас в нашу каюту, чтобы отметить годовщину.


Леонард впервые за этот день широко улыбнулся и коротко поцеловал Спока в губы.
— И чтобы ты знал, Спок, — тихо сказал Леонард, когда они уже погасили свет и собирались спать, — я всегда буду благодарен судьбе, или чему-то там ещё, за то, что встретил тебя. И за то, что ты был мне предназначен. Что бы я ни говорил об этом.

— Я знаю, Леонард.

— Чёрт возьми, гоблин, ты можешь просто выслушать и принять это? Думаешь, мне так просто говорить об этом вслух, чтобы ты ещё это так комментировал?

— Леонард. Я тоже.