Прикосновение

[Spock-McCoy]

Кидаться тяжелыми вещами в автора можно, но в умеренных количествах.

Название: Прикосновение
Автор:  Высшая сущность
Пейринги/персонажи: Маккой/Спок
Размер: мини, 1321 слово
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Предупреждения: ментальное взаимодействие
Краткое содержание: Нестерпимое желание прикоснуться — быть может, оно обоюдное?
Размещение: только с разрешения автора


Вулканцы — существа, что относятся к тактильным контактам как к чему-то личному, по крайней мере, так учили в Звездном флоте. И правда, никто из выпускников и студентов Академии, твердо усвоивших подобную информацию, не осмелился хотя бы просто хлопнуть яркого представителя этой расы по плечу. Кроме капитана Энтерпрайз, конечно же. Не то чтобы он мог забыть подобный факт или просто принципиально его игнорировал, а как-то сложилось так, что Кирк и понятие «личное пространство» рядом даже не стояли.

Боунзу невольно приходилось не однократно наблюдать это в действии: когда поначалу Спок провожал слегка удивленным (при этом, несомненно, продолжая думать, что не показывает эмоции) взглядом Джима, который, по его мнению, только что совершил тактильное преступление. Потом, конечно же, он привык. Все привыкают – Маккой мог бы подтвердить это довольно красочными и многочисленными примерами.

Но порой, в таких ситуациях или каких-либо других, его разум терзала одна странная и довольно непривычная мысль. А что будет, если…ну…прикоснуться? Позволит ли?

И природа её была от него сокрыта, или он просто не хотел об этом думать и копаться в самом себе. Мысль, казалось, жила сама по себе, не была назойлива, но возникала, когда ей самой того захочется: например, если упрямый зеленокровый гоблин стоял на своей логичной точке зрения, никак не желая признавать других вариантов. В момент спора, который неизменно следовал в такой ситуации, очень хотелось схватить оппонента за руки чуть пониже плечей и хорошенько встряхнуть. Увы, главе медицинского отсека не подобало вести себя таким образом, но понятие приличий всегда было довольно относительно и не всегда признавалось доктором, потому такое желание никуда не девалось, а скорее укоренялось после похожих инцидентов.

Конечно, были и другие прецеденты, но там мысль скорее легко скользила по сознанию, долго не задерживаясь.

Раньше подобное не происходило, но Боунз не сильно беспокоился по этому поводу: у него и так дела имелись, а все остальное можно списать на какие-нибудь обстоятельства.

Хотя порой эти самые дела были как раз взаимосвязаны, как в этой миссии, например, где требовалось спуститься на планету, находящуюся прямо около нейтральной зоны Клингонской Империи. Местное население еще ни разу не видело инопланетян, потому миссией десанта было лишь изучение и исследование. И, конечно же, ее из-за особой важности обязан был возглавить старший помощник, а также среди спускающихся вниз, непременно, должен был быть врач.

Черт дернул Боунза согласиться на подобное.

Десант напоролся на засаду местного населения, которые приняли их за шпионов враждующих с ними сообществ. Двое были убиты, четверо взяты в плен.

Они не знали, слишком мало информации, да и кто вообще мог подумать о подобном? Среди руководящих была Она – женщина, существо другой расы, та, что видела сокрытое и могла рассеять тьму. Словно в визуальное сияние чистого разума одетая, она была той, что выслушала их и вынесла вердикт. Одно прикосновение её будто бесплотных пальцев ко лбу Маккоя, и их судьба предрешена.

— Они лгут, — сообщила Прекрасная, и её одежды будто вспыхнули ярче этим отрицанием ненужного, неправильного.

А потом пленников, разделенных по двое, ждали лишь отдельная темница (или что-то похожее на неё) и полное отсутствие связи коммуникаторов с не отвечающим на вызов кораблем.

Помещение было узкое, мрачное и на удивление сухое; практически ничего не было видно вокруг, только очертания камней подвала здания, в котором находилась импровизированная тюрьма, и нечеловека рядом. Они сидели практически друг напротив друга, почти упираясь ногами в стену впереди, и молчали уже некоторое время. В темноте казалось, будто мир ощутимо сузился; в тишине, будто он размером всего лишь с несколько метров вокруг. Хотелось хотя бы убедиться, что ты тут не один, почувствовать, что кто-то рядом точно также в темноте и тишине. Ощущение, построенное на интуиции и чертовой логике, подсказывало, что вулканец никак не мог куда-то деться, но убедиться в этом хотелось нестерпимо. И все же, лучше было занять свой мозг какими-либо мыслями, чем просто так сидеть без дела, а вызвать Энтерпрайз они пытались уже сотню раз всего полчаса назад, и ничего.

— Она контактный телепат. Не слишком сильный, но ее умений достаточно для того, чтобы понять: мы не те, за кого себя выдаем.

— А то я не догадался.

Темнота незримо всколыхнулась от двух голосов, будто стала плотнее, чтобы в следующий раз противостоять попыткам ее победить.

Они оба знали, что при таком раскладе у них ничего не получится, ложь всегда будет ощутима, а сказать правду – значит нарушить Первую директиву.

Оставался лишь один выход, потому что второй был недоступен из-за странностей связи, и он был основан исключительно на том, что их выслушают во второй раз.

— Я мог бы…

— Ненавижу, когда копаются в моих мозгах. К моей радости, обычно это делают вербально. Так что сделай это побыстрее.

Ментальный блок – вполне логично. Слабый, скрывающий лишь то, что на поверхности, но сильнее и не нужно.

Настойчивая мысль снова тревожит разум — что вот, да, он же хотел. Коснуться.

— Мой разум — твой разум. Мы одно целое.

И сквозь призму искаженного восприятия чувствуется прикосновение четырех прохладных пальцев к коже на лице. Ощущения все обостряются, своими острыми гранями пронзая разум, заставляя нервные окончания вспыхнуть огнем от переизбытка информации, поступаемой в неготовое к такому сознание.

Это было… как если бы он был слеп, а сейчас прозрел: поразительное ощущение, полное и яркое, накрывающее с головой. Когда чувствуешь что-то странное, порой не можешь отделить свои мысли, ощущения и чувства от чужих, не воспринимая их чужими, разделяя их полностью. Словно ты теряешь самого себя, становишься неделимый с кем-то, при этом отчаянно не желая возвращаться к исходному состоянию. Не отпускать от себя это ощущение единости, будто все пустоты сознания были резко заполнены, неровности приглажены, края сомкнуты. Одна мысль на двоих – действительно ли это так? Или она рождена одновременно обоими сознаниями, а сейчас притянулась в своей аналогичности и слилась с чужой, такой же?

И отчаянное непередаваемое удовольствие, острое как ограненная кристаллическая поверхность, горячее как сам Вулкан и одновременно темное как глубинный космос. Черным огнем выжигающее все другие эмоции, позволяя открыть чувства и ощущения, освободить из ментального плена. Сдерживаемые обоими, они могут буквально свести с ума. Ощущения множатся, словно в калейдоскопе, позволяя чувствовать себя по-другому, с двух сторон восприятия.

И легкое прикосновение двух пальцев к коже, такое желанное, усиленное двукратно той мыслью – кто бы мог подумать! – порождает тактильное безумие, открывая незримые двери...

А чертов вулканский жест, что ни у кого так просто с первого раза не получится, внезапно кажется таким естественным. Так же как и желание соприкоснуться ладонями с этим нечеловеком в зеркальном отражении прижатых друг к другу пальцев.

А после ощущение того, как несмыкаемые между третьим и четвертым пальцы проводят по тыльной стороне ладони, к запястью, снова поднимаясь и соединяясь кончиками пальцев. Позволяя развести соединенные второй и третий, четвертый и пятый пальцы, дразняще потереться кончиками. Невиданная ласка инопланетной природы, построенная лишь на безумных тактильных чувствах-ощущениях, которые черным огнем горячего пламени скользят по нервам, заставляя нейроны передавать импульсы с бешеной скоростью.

— Спок...

А в мыслях обращение гораздо красноречивей, это можно прочесть, слова не нужны, любая мысль и эмоция делится на двоих, любое желание, произведенное обоюдно.

И пальцы доктора скользят по чужой ладони специально медленно, лаская, ощущая, как вулканец прикрывает глаза, даже не видя этого, а просто чувствуя. Сердце того бьется чуть быстрее, как и его собственное, учащая частоту сокращений.

Пальцы обводят дугу, спускаясь на обратную сторону ладони, таким же движением проводя по ней, напоследок замедлившись и чувствительно задев кончики пальцев. Раскаленной иглой прошлось по нервам неопределенное яркое чувство.

Единые мыли, единость во всем, и будто синхронно руки снова соприкасаются, становясь зеркальным отражением друг друга, а затем сдвигаются обе чуть вправо ладонями, так, чтобы получалось, что между двумя пальцами одного оказался палец другого. И соединяются в замок, медленно и чувственно.

Спок снова прикрывает глаза, зажмуриваясь резко, Маккой облизывает губы. Эти невозможные ощущения, никогда прежде не испытываемые, тем более, в таком ключе.

Чертовы вулканские штучки разума контактного телепата с непроизносимым на его языке именем.

Ощущения мешаются, соединяясь, словно создавая микроскопические химические реакции, физически ощущаемые тактильными прикосновениями. Черный огонь раскаляется добела и огненный вспышкой озаряет два сознания в высшей точке удовольствия.

Пальцы отстраняются от лица, и чужие ощущения пропадают, оставляя за собой лишь потревоженную гладь разума.

Маккой придвигается вперед и целует Спока в губы, будто желая продлить те ощущения. Когда он отстраняется, в глазах вулканца плывет туман, такой же темный, как цвет его радужки.

И сигнал коммуникатора разбивает повисшую тишину.