[1966]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

2-й тур Star Trek Big Bang

[Star Trek Big Bang]

Здравствуйте, уважаемые ценители макси-текстов

Мы рады объявить о втором туре Star Trek Big Bang!

Приём заявок на участие уже открыт! Он будет проходить с 21 ноября по 30 включительно.

Тема для приема заявок от авторов и переводчиков здесь.
Тема для приема заявок от оформителей будет здесь.
В новом туре ST BB ожидаются сюрпризы как для участников, так и для читателей
Обратите внимание на нововведения второго тура
Все готовы к новым путешествиям? Варп-8!!!

<div align="center"><a href="http://st-bigbang.diary.ru/"><img src="http://s7.hostingkartinok.com/uploads/images/2014/11/7aaf5715e308a0423c4022e88fc55926.jpg"></a></div>

еще +2 баннера

<div align="center"><a href="http://st-bigbang.diary.ru/"><img src="http://s7.hostingkartinok.com/uploads/images/2014/11/aeaf19decef47bd3a243389828279815.jpg"></a></div>

<div align="center"><a href="http://st-bigbang.diary.ru/"><img src="http://s7.hostingkartinok.com/uploads/images/2014/11/d61e1d777b0d79f7c5912d9dcad72e77.gif"></a></div>

---

[Некто Лись]

А давайте еще картинок по ребуту!

Первая причина - это Кирк.
А вторая - весь К/С фандом.
Третья - разногласия у них...
Очень мягко говоря, притом.
А четвертый номер - это гет
Пятая - в "Стартреке" слэша нет.
Им плевать, и их не убедить -
Счастье невозможно запретить.

Первая причина - это Кирк.
А вторая - весь К/С фандом.
Третья - разногласия у них...
Очень мягко говоря, притом.
А четвертый номер - это гет
Пятая - в "Стартреке" слэша нет.
Им плевать, и их не убедить -
Счастье невозможно запретить.
(Авторство  Линнел))


wildwildspace




eternwipy


Если тыкнуть, будет цветной вариант

akirateku

@темы: #art, #Spock/McCoy, #Leonard "Bones" McCoy, #Mr.Spock, #STXI, #STID

---

[~Алиция~]

Вроде, этих еще не было...

The Enterprise, A Starship, Our Home by Autumn-In-April on deviantART

+5

Pon Farr FML by taconaco on deviantART


Vulcan Kiss by Autumn-In-April on deviantART


Lullaby by Autumn-In-April on deviantART


One Million Lines by HapticMimesis on deviantART


Spok and McCoy by konohahhh on deviantART

@темы: #art, #Humor, #Leonard "Bones" McCoy, #Mr.Spock

---

Немного прекрасного

[Некто Лись]

Полезла на дэвиант за одной картинкой, насобирала небольшую кучку. Будем, значит-с, делитцо!
Ибо они прекрасны просто как тысяча звезд!

It Suits Spones by Autumn-In-April on deviantART

+4

Broken Bones by Phoenix-Cry on deviantART



An apple a day by rem-chan on deviantART



Feels by Alexanya on deviantART



No Spoilers - Secret Santa by jadzii on deviantART

@темы: #art, #Leonard "Bones" McCoy, #Mr.Spock

---

ФБ-2014: ГОЛОСОВАНИЕ ПОДХОДИТ К КОНЦУ!

[fandom_startrek_2014]

Последнее голосование на ФБ-2014! ОСТАЛОСЬ 3 ЧАСА!

Голосование за СПЕЦКВЕСТ! (до 21 октября!)

КАК ПОДДЕРЖАТЬ КОМАНДУ СТАР ТРЕК НА ФБ-2014?

Мы будем благодарны вам за поддержку)
За каждый голос!
И потраченные пару минут времени на, "собственно", голосование))

Для вашего удобства мы сделали "ленивки" (готовые варианты голосования).
Безусловно, вы можете составить свой список любимых работ )

Напоминаем общие правила голосования:
- Для вашего удобства в шапках есть строка для голосования, которую можно скопировать;
- Голосование проводится за отдельные работы; можно указывать только по одной работе от команды!
- Порядок значения не имеет!
- Голос засчитывается только в случае, если перечислено от 3 до 10 позиций, будьте внимательны!

Образец голосования:
1. fandom A 2014 - "А"
2. fandom В 2014 - "B"
3. fandom С 2014 - "C"
4. fandom D 2014 - "D"
5. fandom E 2014 - "E"
6. fandom F 2014 - "F"
7. fandom G 2014 - "G"
8. fandom H 2014 - "H"
9. fandom I 2014 - "I"
10. fandom J 2014 - "J"

Если вы хотите добавить работу команд в свой список, ниже представлен полный перечень всех работ команды:

Спецквест (5 левел):

#. fandom Star Trek 2014 - “Черный дождь“
#. fandom Star Trek 2014 - “Toxic“
#. fandom Star Trek 2014 - “Супергерой покинул здание“
#. fandom Star Trek 2014 - “Изгнание“
#. fandom Star Trek 2014 - “В городе дождь“
#. fandom Star Trek 2014 - “Jungle“
#. fandom Star Trek 2014 - “The night call“
#. fandom Star Trek 2014 - “The spy“
#. fandom Star Trek 2014 - “Пока Энтерпрайз спит“
#. fandom Star Trek 2014 - “Детективы“
#. fandom Star Trek 2014 - “Струна“
#. fandom Star Trek 2014 - “Тебе нравится моя ленточка?“
#. fandom Star Trek 2014 - “Nightside of Eden“
#. fandom Star Trek 2014 - “Sin Trek“
#. fandom Star Trek 2014 - “Нуар“

Для тех, кто желает, чтобы команда забралась повыше в голосовании, но у кого нет времени вникать в детали:

Голосование за Спекцвест (5 левел, до 21 октября!)

Скопировать и вставить:

1.	fandom Star Trek 2014 - “Тебе нравится моя ленточка?“
2. fandom Inception 2014 - "The boy with the dragon tatoo"
3. fandom Hetalia: Axis Powers 2014 - "Это определённо самое дурацкое ограбление в мире"
4. fandom Hannibal 2014 - "Ветка сосны"
5. fandom Loki 2014 - "Исправить несправедливость!"
6. fandom Professional Wrestling 2014 - "Гусары, молчать!"
7. fandom Teen Wolf MTV 2014 - "Руины"
8. fandom Star Wars 2014 - "Беспокойный день Квай-Гона"
9. fandom The Big Bang Theory 2014 - "Без комплексов"
10. fandom Hellsing 2014 - "...подумала лягушка"

1. fandom Star Trek 2014 - “Супергерой покинул здание“
2. fandom Inception 2014 - "Во все тяжкие"
3. fandom Hetalia: Axis Powers 2014 - "easy money"
4. fandom Hannibal 2014 - "Over and over again"
5. fandom Loki 2014 - "Сочинитель"
6. fandom Professional Wrestling 2014 - "Трудная (не)женская судьба"
7. fandom Teen Wolf MTV 2014 - "Собиратели"
8. fandom Star Wars 2014 - "Ничего невозможного"
9. fandom Pelevin 2014 - "Bon Appetit"
10. fandom Zorro 2014 - "Штаны Уэрты - знамя революции"

запись создана: 22.07.2014 в 15:03

@темы: Реклама

---

[~Алиция~]

Название: Четыре свадьбы и одни похороны
Автор: ~Алиция~
Бета:  Линнел
Фандом: ST TOS, полнометражки
Пейринг/ Персонажи: Спок, Маккой, Кирк, «Нэнси Крейтер», Т`Принг, Зарабет, Аманда, упоминается Натира, Лейла Кэломи, Т`Пау, Саавик.
Рейтинг: G
Жанр: недокрэк
Размер: ~3800
Статус: закончен
Дисклаймер: все не мое, даже идеи прихвачены из дискуссий у  Линнел,  1966,  kotishredingera,  Некто Лись... вроде никого не забыла?
Благодарности: …за что им благодарна и признательна
Примечания: очень хотелось крэк, но, как выяснилось, чтобы его написать, нужно иметь фантазию. Поэтому недо-
Самая последняя маленькая, но замечательная концовка — авторства  Линнел

4.

- Стреляйте, доктор!
Руки не слушались, чувства тянули в разные стороны – хоть разорвись, палуба норовила уйти из-под ног. В сумме три минуса дали генмодифицированный плюс, и он нажал на спуск.
Нэнси упала.
Рядом с облегчением уронил голову упавший ранее капитан: конец соляной эпопее, можно расслабиться на минутку.
- Нэнси! – бросился к неподвижному телу Маккой – и тоже упал, запнувшись о беспорядок, учиненный Споком, пока тот летел через всю каюту, отброшенный локотком хрупкой женщины.
Решив, что лежать всем сразу нелогично, Спок поднялся и подошел к «Нэнси», с навязчивым любопытством ученого разглядывая странное существо – его подлинный внешний вид, довольно запущенный и интересный в основном наличием противогаза как нижней части лица.
Доктор не сводил отчаянного взгляда с тела и вулканца. Тот опустился на корточки, осторожно потрогал пульс, высоко поднял одну бровь и еще раз проверил внутреннюю сторону запястья конечности с присосками, несколько крупноватой для леди.
- Она жива, Дж… капитан, – сообщил Спок и очень быстро поднял фазер, выпавший из рук Маккоя после выстрела. Прищурился: – Насколько можно судить, у доктора дрогнула рука, и он ненамеренно сбил переключатель мощности на минимум.
В докторской душе на миг поднялось возмущение: у него, хирурга-профи, руки отродясь не дрожали, даже когда приходилось оперировать внезапно после попойки с каким-нибудь Джимом, не выносившим вида пустых стаканов. Но облегчение было слишком сильным, поэтому ничего не стал доказывать, только буркнул:
- Я доктор, а не убийца.

***
Одной рукой Нэнси вытирала крупные прозрачные слезы (шелковым платочком из запасов лейтенанта Ухуры), а другой, словно не замечая, перебирала таблетки NaCl на блюдечке рядом. Количество таблеток понемногу уменьшалось.
- Я не хотела, – горько всхлипывала она. – Я не хотела никого из них убивать. Просто… так страшно было умирать и так тяжело. Вы не представляете, как это – умирать от жажды.
По другую сторону силового поля торжественно выстроились капитан, старпом и судовой врач. Выстроился бы и остальной экипаж, полный сочувствия к смертельно одинокому вечноголодному существу, но их не пустили, на гауптвахте было не так много места.
Маккою почудилось, что он услышал еще один отчетливый всхлип – справа от себя. Он бросил взгляд на Джима; однако тот, хоть и выглядел растроганным, признаков дамской слабости не подавал, а прочистив горло, резюмировал:
- Так. Послезавтра прибываем на Звездную базу 4. Думаю, сможем там договориться, чтобы ее пристроили на какой-нибудь попутный корабль и отправили на планету с достаточным ресурсом соли.
- Вы с ума сошли, – возмутился Маккой. – Отправлять одинокую женщину невесть куда!
- Строго говоря, она не женщина, доктор, – вставил Спок. – Телепатические представители этого вида бесполые.
- Это ты бесполый, ходячий бесчувственный компьютер! У нее нежная душа и любящее сердце, что еще нужно?
- Хорошо, что вы предлагаете?
- Джим, она должна остаться на «Энтерпрайз».
Кирк поперхнулся:
- В каком качестве, док?
- Какая разница? В качестве моей жены, если на то пошло…
Нэнси за силовым полем перестала вытирать слезы и прислушалась.
Доктор, переглянувшись с ней, обвел Кирка со Споком победным взглядом:
- И я обязуюсь обеспечивать ее поваренной солью за свой счет.

***
Мистер Спок сдержал очередной вздох и перехватил скотчем очередную стопку книг.
Все формальности по оформлению брака с представителем инопланетной расы были улажены несколько часов назад, после чего доктор связался с «Энтерпрайз» и душевно пригласил всех желающих отметить событие. Желающих оказалось более чем достаточно, но Спок не попал в их число даже после настойчивых уговоров Джима. Отговорился тем, что должен подыскать себе другую каюту и освободить свою, у которой был общий санузел с каютой Маккоя, для новобрачной.
Долго искать не пришлось: все еще пустовала жилплощадь лейтенанта СБ, погибшего на M-113, и вулканец принялся паковать вещи.
Его чуткие острые уши уловили, как на стороне доктора открылась дверь, а также шаги, но Спок не слышал ни оживления, ставшего в эти дни обычным у соседей, ни звука голосов.
По мере сбора пожитков вулканское любопытство одолевало его все больше и больше, и наконец, Спок решил, что если он зайдет к доктору вежливо попрощаться перед переездом, это не будет противоречить земным обычаям и не нанесет большого ущерба основам логики.
Прихватив самую большую связку книг, вулканец вышел в коридор и позвонил в двери Маккоя.
Из каюты послышалось очень растянутое: «Входите».
Доктор сидел за столом, все еще в парадном мундире, но небрежно расстегнутом у горла; перед ним в молчаливом единстве стояли бутылка саурианского брэнди и почти полный стакан.
- Пришел звать на новоселье? – криво усмехнулся он, заметив книги в объятьях Спока. – Можешь отменять свой переезд… И все остальное тоже отменяется.
Спок вопросительно поднял бровь. Вместо ответа доктор протянул листок в мелких блестках соли:

Дорогой Леонард!
Прости, я встретила любовь всей моей жизни. Надеюсь, ты не будешь слишком скучать без меня.
Всегда твоя
Нэнси

- Она сбежала, – меланхолично пояснил док. – С капитаном солевоза; грузоподъемность 2500 мегатонн, если вашему точному вулканскому уму это интересно.

Уже не 4. но еще не 3.

После райской планеты команда разделилась. Некоторые словно проснулись от дурного сна и радостно накинулись на свои едва не забытые обязанности; капитан, тот вообще сиял и излучал энергию, которой хватило бы, чтобы развить скорость варп-45. Но подавляющее и подавленное большинство бродило по кораблю призраком коммунизма, еле-еле втягиваясь обратно в рабочий ритм.
Поэтому, когда в медотсек заглянул мистер Спок, доктор Маккой подумал, что он тоже в числе этих несчастных, и надо срочно его взбодрить… искренним человеческим сочувствием, конечно.
- Что, Спок, скучаете по мисс Кэломи? – ядовито осклабился он.
- Почему я должен скучать по ней, доктор? – невозмутимо спросил вулканец.
Маккой вспыхнул без помощи зажигалки:
- Вы просто болван, зеленокровный вы гоблин. Единственный раз в жизни были счастливы – и ничего не сделали, чтобы удержать ее.
- Что, по-вашему, я должен был сделать? – Приподнятая бровь сигналила об искреннем недоумении.
- Вы должны были, нет, вы были просто обязаны умолять ее остаться. Предложить руку и сердце, всю вашу логику и что только у вас есть. А теперь вы ее потеряли и вряд ли найдете снова.
- Руку и сердце? Нет, доктор, благодарю. В отличие от вас я не сделаю такой… Не совершу такого опрометчивого поступка.
- Ну-ну, мистер Спок. Зарекалася свинья в грязь лезть.
- На Вулкане не водятся свиньи, доктор. Не говоря уже о дефиците грязи.

3.

Разумеется, при первом же случае Маккой ему это припомнил (а нечего делать гнусные намеки насчет месторождения грязи и свиней).
Только не сразу.
Сначала он, как все на мостике, застыл, пораженный красотой невесты: вулканцев они видели не много, по большей части одного-единственного, и по вечно смурной физиономии этого единственного сложно было представить, что на Вулкане могут быть такие красавицы.
Потом, увидев ее уже на месте, в подвенечном платье, Маккой вздохнул украдкой, вспомнив «Нэнси», такую же нарядную и торжественную, когда их объявили мужем и женой…
А дальше романтическая мелодрама превратилась в трагикомедию абсурда. Т`Принг потребовала развода, и оказалось, что это вполне в духе вулканцев – разводиться до свадьбы. Очень логично – не надо тратить бланки на новые документы, и можно избежать напрасных хлопот и расходов, связанных с приемом гостей.
Однако оценить древнюю вулканскую мудрость не было времени; выяснилось, что вулканцы, при всем их снобизме, не гнушаются впутывать в свои разборки совершенно посторонних людей и капитанов совершенно посторонних звездолетов. Впрочем, Джим сам впутался, добровольно – он был готов закрыть Спока грудью любой ценой, даже если для этого придется отбиваться от него боевой лопатой, подозрительно похожей на топор. А Маккою, как всегда, пришлось прикрывать обоих. Чем придется, поскольку его тощая грудь для таких целей не годилась.
Напоследок еще Спок решил потянуть с хэппи-эндом, мазохист несчастный. Конечно, про счастливый конец знал только доктор, да еще сотрудники лазарета, которым доставили «бездыханное тело» капитана Кирка, к тому же Маккой сам был не прочь узнать, чем гордой красавице не угодил их остроухий гоблин. Не красавец конечно, так и Стонн не лучше; разве что лопоухость по местным канонам красоты ценится еще больше остроухости.
Т`Принг разрешила все сомнения:
- Я поняла, – сказала она, – что мне не нужен муж, который 15 лет тянет со свадьбой, когда другие уже нанимают своим детям репетиторов для подготовки в Академию и меняют квартиру за городом на дуплекс в центре.
И только на «Энтерпрайз», насладившись видом Спока, танцующего по лазарету вокруг вполне живого капитана, добрый доктор вспомнил, что не собирался так просто спустить вулканцу то самонадеянное заявление.
- Как же вы так, мистер Спок, – начал он, наигранно сокрушаясь. – Ведь не собирались, не собирались ступать на скользкий путь брака.
- Я был уверен, доктор, – Спок выпрямился, сцепив руки за спиной так, что стало трудно определить, есть ли они у него вообще. – После некоторой задержки со сроком моего первого пон-фарр, вероятность, что он никогда не наступит, возрастала с каждым годом в пропорции…
Доктор отмахнулся, не дослушав:
- Хорошенькая задержка – 15 лет! Представляю, как с каждым годом возрастало желание этой женщины развестись с вами. Определенно, вашему хваленому Совету пора пересмотреть процедуру расторжения брака – включить специальный пункт для сотрудников ЗФ и особо упрямых гоблинов, которые не выдают информацию даже на медосмотре.

2.

- Почему доктор принял решение жениться на этой женщине? – недоумевал Спок, неуверенно поглядывая на капитана: а вдруг он знает, чем вызвана эта совершенно нелогичная ситуация.
Джим грустно улыбнулся; или одно из двух, или в недоумении вулканца проскользнула нотка обиды.
- Люди хотят умереть счастливыми, раз уж нет возможности не умирать совсем, – изрек он философски.
Спок уставился на него с выражением напряженного логического анализа, приподняв все брови:
- Вы имеете в виду, капитан, что до встречи с верховной жрицей Йонады доктор Маккой чувствовал себя несчастным?
Капитан, глядя на него, тоже приподнял брови – и завис, так и не придумав, что на это ответить.

***
- Боунс, на сколько месяцев вам подписать отпуск? – спросил Кирк, когда они собрались покидать орбиту Йонады.
- Ни на сколько, – буркнул Маккой, и его фирменный тон свидетельствовал, что он снова в добром здравии и в рабочей форме: готов дальше мучить экипаж медосмотрами, плановыми и внеплановыми вакцинациями и новыми врачебными предписаниями.
- Я думал, у вас медовый месяц.
Доктор закатил глаза:
- Скажите спасибо Споку. Это он подбил Скотти модернизировать двигатели «астероида» и поделиться своим НЗ дилития, так что теперь вместо 14-ти месяцев до этой их планеты им лету две недели. А еще надо морально подготовить население и решить кучу других организационных вопросов. Чудные условия для медового месяца, правда?
- Я принял во внимание, что ресурсы Йонады на исходе, – влез в разговор невесть откуда появившийся Спок. – Чем быстрее переселенцы достигнут конечной точки путешествия, тем лучше они будут обеспечены на первое время, что повышает шансы успешной колонизации нового мира.
Маккой со всем пылом своей доброй души испепелил его взглядом: крыть ему было нечем.
- Ну, спасибо, что позаботились о моей любимой женщине, Спок, – проскрипел он. – Я у вас в долгу по гроб жизни.
Но только Джим заметил, что после этих слов самоуверенный вид Спока перестал быть таким самоуверенным.

1.

Второй раз Маккой проснулся в неопределенное время суток, оттого, что к баюкающему свисту вьюги за стенами пещеры прибавились еще какие-то звуки, которые показались ему подозрительными.
На подгибающихся ногах, кутаясь в мохнатую шкуру (потому что после прогулки под полярными звездами в обнимку со Споком его все еще знобило), он выскочил в соседнее помещение и застыл на пороге.
Так и есть, эти двое целовались, увлеченно, как школьники, решившиеся попробовать в первый раз.
- Спок! – возмущенно окликнул Маккой.
Тот оторвался от своего занятия, даже не потрудившись выглядеть смущенным:
- Да, доктор?
- Прекратите немедленно! С какой стати вдруг?...
Спок посмотрел на Зарабет, потом на кипящего праведным гневом доктора, потом задумчиво – опять на Зарабет.
- С такой, доктор, что мы решили пожениться.
Девушка, и без того похожая на солнечного зайчика, засияла, как настоящее солнышко:
- Правда?
- Разумеется, дорогая. Я не могу допустить, чтобы на вас женился доктор. Тем более, что теперь не его очередь.
- Совсем выжили из своего вулканского ума? - закричал Маккой. – Вулканцы сроду не женились вот так с бухты-барахты. Да у вас от первого свидания до первого пон-фарра минимум 12 лет.
- Ошибаетесь, доктор, так было отнюдь не всегда.
- Ну, может когда-то, пять тысяч лет назад, и было наоборот – сначала пон-фарр, а потом свидание, вам лучше знать. И вы можете оставаться в этом вашем первобытном состоянии в доисторической пещере, если вам так нравится. А я пошел искать выход и Джима, потому что мне здесь точно не выжить!
Эффектно развернувшись, доктор вышел без шапки в ночь холодную, даже толком не обидевшись, потому что, хотя спасение капитана было сейчас главной целью, но то, что он уже никогда не увидит занудного высокомерного вулканца, по поводу и без повода сующего ему под нос свою логику, вымораживало сильнее ледяного ветра.
- Пять тысяч лет, - пробормотал Спок, растеряно глядя ему вслед. – Пять тысяч лет… Как же я не подумал?
- А вам обязательно думать? – забеспокоилась Зарабет, почуяв неладное.
Вулканец резко поднялся на ноги:
- Я пересмотрел свою точку зрения: доктор прав, нет никакой возможности выжить в мире, где не существует учение Сурака. – Он рванулся к двери.
Но на пороге все же вспомнил хорошие манеры цивилизованных вулканцев и обернулся, чтобы пожелать долгой жизни и процветания.
Одинокая фигурка Зарабет казалась совсем маленькой на фоне пустой, кое-как обжитой пещеры. Было немыслимо взять и оставить все вот так.
- Зарабет, – произнес он дрогнувшим голосом. – Пожалуйста, помните, что я вам говорил: инструкцию, как сделать парник для овощей, химические формулы, необходимые для получения материалов, которые вам понадобятся, чтобы наладить натуральное хозяйство на высоком техническом уровне, закон сохранения энергии...
И, вскинув ладонь в вулканском салюте, скорее выскочил наружу, как будто не совсем еще занесенный снегом след Маккоя мог вывести его к свету логики.

+1.

Они стояли с Джимом плечом к плечу над капсулой, черное стекло которой навсегда скрыло от них изуродованное радиацией мертвое лицо Спока.
Маккой, не отрываясь, смотрел на темную, безупречно гладкую поверхность и отстраненно думал, что даже Спока тронула бы речь, которую произносил сейчас капитан – если бы вулканец мог услышать.
- …Он всегда будет жить в наших сердцах! – сказал Джим.
У доктора при этом что-то кольнуло кольнуло в сердце: действительно, Спок всегда был той еще занозой.
- Знаешь, капитан, – прошептал он спекшимися губами – мир без Спока был сух, как вулканская пустыня, и Маккой ощущал это физически. – Мне почему-то кажется, не знаю почему, что у меня он крепко застрял еще где-то…
- В печенках? – тоже шепотом спросил Кирк, уже закончивший свою речь. – Он ведь мог после смерти забыть, что у людей сердце в другом месте.
- Я не совсем уверен... - беспомощным эхом откликнулся доктор.

***
- Это в голове! – торжествующе кричал Джим, расталкивая сотрудников психбольницы и врываясь в палату. – Сарек мне все объяснил: он у тебя в голове!
- Сарек у меня в голове? – Маккой испуганно моргнул. – Тогда я точно свихнулся, и меня не зря сюда упекли.
- Да нет же – Спок; Спок у тебя в голове. Давай, летим скорее, надо забрать его тело с Генезиса.
- Я, конечно, здорово потерял в весе, но вряд ли взлечу, даже если ты будешь и дальше пытаться разогнать меня, как воздушного змея, – хватаясь за сердце и задыхаясь, бормотал доктор, которого стремительный и целеустремленный Джим тащил за собой по запутанным переходам больницы. – Всегда боялся, что он в конце концов влезет мне в голову под видом этого своего слияния разумов. Как чувствовал… Джим, а нельзя пересадить его из моего еще в чей-нибудь мозг? Я знаю, что в последнее время часто говорю сам с собой, но Спок мне точно ни разу не ответил. А мне надо поговорить с ним, просто до зарезу – у нас осталась куча незаконченных споров.

Уже не +1. но еще не…

Аманда безмятежно поит чаем мятежных офицеров «Энтерпрайз», непринужденно болтает, пододвигает ближе к гостям вазочки с печеньем, напропалую сплетничает, пользуясь отсутствием мужа; Спок сидит в уголке рядом с ней и большую часть времени молчит.
Все эти люди, набившиеся в жизнь Спока чуть ли не с первых моментов, с которых начинаются его воспоминания, и которые ведут себя слишком шумно, не по-взрослому жизнерадостно, редко обращаются непосредственно к нему, но при этом каким-то непонятным образом их эмоции вьются вокруг него, направлены на него. А особенно те двое – капитан – Джим… Почему Джим? Почему он знает именно это имя, как будто знал всегда? – и Доктор (это обращение должно что-то говорить ему, но пока только отгораживает от имени – «Леонард Маккой», и Спок надеется, что со временем поймет, когда, кто и от кого таким образом отгородился. А главное, зачем?), – эти двое не отступают от него ни на миг, даже когда не рядом. Тянут за собой в бескрайний неведомый мир, теорию которого Спок старательно усвоил из учебных программ, но который еще только предстоит понять и соприкоснуться на практике. Спок не уверен, нужно ли ему это. По крайней мере, прямо сейчас. Но подозревает, что если вдруг они – друзья? – отступятся, предоставят его самому себе, это вряд ли будет… удовлетворительно. К счастью, откуда-то он знает, что Джиму такое и в голову не придет. А Доктор не сможет, даже если захочет.
Спок слушает разговор, по простоте душевной и неопытности пытаясь найти логические концы. Проект «Генезис» закрыт и запрещен к дальнейшей разработке, но люди все равно обсуждают вероятности – можно ли было запретить только часть, остальное использовать, и что изменилось бы, если бы к исследованиям подключились вулканские ученые.
- Наверняка у них припрятана пара тузов в рукаве, – ворчит доктор, и Споку хочется спросить, с какой целью научным работникам что-то прятать, особенно – в рукавах.
- Все это из области мифологии, доктор, – улыбается Аманда. – На Вулкане пока не изобрели ни вечный двигатель, ни философский камень, ни даже лекарство от всех болезней – люди живут и умирают, как везде в Федерации.
- После свадьбы Спока, – ухмыляется Маккой, – или развода, не знаю, как правильней назвать – я получил письмо от Матриарха Т`Пау, где она просила поделиться рецептом воскрешения убитых капитанов (Джим нескромно фыркает в свою чашку). Я тогда почти неделю в холодном поту сочинял ответ, достаточно вежливый на все случаи жизни: если она это вполне серьезно, и если у Матриарха просто такое извращенное чувство юмора. Потом мы еще несколько раз обменивались письмами, прежде чем я понял, что старая леди просто развлекается. – Доктор задумчиво отхлебывает чай. – Видимо, соплеменники редко давали ей такую возможность.
- Подозреваю, что вы правы, – кивает Аманда. – Обидно, что вы не смогли на самом деле поделиться с ней рецептом вроде этого. Может, тогда бы она все еще была среди нас.
Маккой неловко ставит чашку на низкий столик:
- Я не знал, что Т`Пау умерла. Очень жаль…
- У всех нас есть причины сожалеть, – вздыхает миссис Сарек и тут же легкомысленно морщит нос: - Ей не потребовалось бы нагнетать обстановку и устраивать театральное представление из передачи Катры. Т`Пау и полтораста лет назад, в ранней юности, делала это почти шутя – ну, вы же знаете историю с капитаном Арчером и Катрой Сурака? А с тех пор, думаю, вообще сехлата на этом съела.
- Мать, – не выдерживает Спок. – Я что-то упустил при прохождении обучающего курса? Для успешного освоения ментальных практик действительно необходимо употреблять в пищу сехлатов?

«Пуууск!»

Не ко всему с годами привыкаешь, думает доктор Маккой, некоторые вещи, наоборот, начинаешь ощущать острее. Все они здесь, на «Энтерпрайз», покоряли пространство и открывали новые миры, сидя друг у дружки на головах, а теперь этот муравейник и вовсе будто ползает по тонким чувствительным переборкам его каюты. И топает, особенно в гамма-смену и особенно когда Маккоя мучает бессонница. Спок, по-прежнему обитающий в каюте через санузел, давно превратился в неразлучную тень доктора. Или доктор в тень Спока, какая разница? Это грело, раздражало и настораживало одновременно – как все, что касалось вулканца. Даже тот сомнительный факт, что в последние годы Маккой просто знал, что происходит в соседней каюте или внаучной лаборатории, в зале совещаний, в любом пункте местонахождения его друга-оппонента. Похоже, вулканская жрица что-то напутала, извлекая Катру Спока из его головы, не смогла определить, где заканчивается его сознание и начинается Споково. Надо было предупредить ее, сколько лет они с гоблином выедали друг другу мозги, может, сделала бы поправку на побочные продукты ментального пищеварения…
Не то, чтоб ему это мешало. За редкими исключениями.
Док сидит у себя в каюте, никого не трогает, разбирает корреспонденцию, когда до него внезапно доходит, что Спок беседует по субкосмической связи. С девушкой… Ага, с лейтенантом Саавик. Самым задушевным тоном.
Не веря себе, Маккой влетает в каюту соседа – без стука; стучат, когда собираются зайти в душевую, не наоборот.
Он действительно видит сосредоточенное лицо Саавик на экране компьютера, и Спок только что не воркует. Делает пару вулканских комплиментов о выдающихся способностях и достигнутых успехах и неспешно попрощается, монитор гаснет.
- Что, седина в бороду – бес в ребро? – язвительно интересуется доктор, когда Спок оборачивается к нему с благодушно-философским видом. – Собираетесь жениться на старости лет?
- Любопытно, что Саавик интересовалась практически тем же вопросом, – не моргнув бровью, отвечает вулканец.
- Да ты… – Голубые глаза Маккоя выкатываются от возмущения. – Даже не думай, гоблин озабоченный! Ты еще во время апокалипсиса на Генезисе здоровье подорвал, тебе до отставки 10 лет, а эта проклятая посудина в каждой глобальной неприятности бочке затычка. Если штабные крысы почешутся найти тебе замену, то я – звезда клингонской оперы, а не доктор.
- Не понимаю, какое это имеет отношение к моей предполагаемой женитьбе.
- А такое, что семья – это дополнительная нагрузка, которую ты себе позволить не можешь. Вот уйдешь на пенсию, тогда ищи невесту… Только более приличного возраста.
- Доктор, я сам буду решать, кого и когда мне искать.
- Нет уж. И раз ты не собираешься ей сказать, это сделаю я. – Маккой тверд и решителен.
- Куда вы, доктор?
- Просить Ухуру связаться с Вулканом.
- В этом нет необходимости.
- Да-да, как скажешь.
- Доктор, я уже разреши с Саавик все вопросы. Действительно, брак втроем – абсолютно неприемлемо и неприлично.
- Неприлично? Ты сказал слово «нерилично», не «нелогично»?... Стоп. Как это втроем? – Маккой подступает к Споку вплотную и нависает над креслом, как коршун над добычей. – Ты уже раньше успел кого-то охмурить???
Вулканец приподнимает бровь, не торопясь отвечать на нелогичный вопрос.
Но доктор не может ждать:
- Это… Эй, ты что, заморочил голову Джиму?... Воспользовался тем, что он за тебя на край света, в огонь и в воду, да?
- Нет, доктор. Джим Кирк всегда был и всегда будет моим другом. Дело в том… Видите ли, когда перед своей смертью я передавал вам Катру, то заодно установил и Связь. – Спок на миг замирает, глядя в пространство с рассеяно-простодушным видом – побочный эффект второго рождения, от которого он так и не избавился. И продолжает, пока доктор не успел отойти от шока: – Это не требовало дополнительного времени или действий, а мне давно хотелось; однако, зная ваше отношение к контакту разумов, я не мог просить вас.
- Тыыы… - выдыхает Маккой, и на этом воздух у него в легких заканчивается, так что длинную возмущенную тираду они на этот раз пропускают.
- Связь должна была в скором времени исчерпать себя, не создавая вам никаких проблем, поскольку Катра после физической смерти пребывает в полном бездействии и не может подпитывать контакт. Я ведь не ожидал, что вернусь в ряды живых, равно как и того, что моя Катра будет находиться у вас столь долгое время.
- И что, – не узнавая собственного голоса, спрашивает доктор, – она привыкла?
- Можно сказать и так. Во всяком случае, Связь стала фактически нерасторжимой, иначе бы жрица Т`Лар в процессе Фал-тор-пан, с большой вероятностью, разъединила бы ее тоже.
Против обыкновения, доктор молчит.
Долго.
- Связь ведь не брак? – спрашивает он наконец, нервно облизав губы.
- Разумеется, нет, хотя первое не исключает второго.
- Исключает. – Растерянность Маккоя резко испаряется, он смотрит с вызовом, скрестив руки на груди. – Ты сам сказал, что если женишься, это будет брак втроем. Так что будь любезен, раз уж я к тебе привязан этим вашим телепатическим непотребством, не втягивать меня ни в какие шуры-муры.
Вулканец кивает, и в его глазах Маккою чудится торжествующий ехидный блеск. Или не чудится?
- Со своей стороны, доктор, – с легким поклоном заявляет Спок, – могу сказать, что также не намерен позволить вам ничего подобного.

***
- В болезни и здравии, пока смерть не разлучит… – задумчиво пробормотал Маккой, забираясь под одеяло. Почему-то он уверен, что в этот момент вулканец за стеной совершенно не по-вулкански ухмыльнулся.

@темы: #Humor, #Spock/McCoy, #McCoy/Spock, #ST: TOS, #авторский фанфик, #G

---

[1966]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Новогодний календарь по вселенной Стар Трек 2015!

[All Star Trek]

Приглашаем на Новогодний календарь по всем мирам Стар Трек!
Будем рады видеть вас как участниками, так и читателями!
Мероприятие буде проходить с 24 декабря по 14 января, подробности - по клику на баннер.
Распространение информации очень приветствуется)

<a href="http://allstartrek.diary.ru/p200387021.htm"><img src="http://i.imgur.com/3N8E0fX.jpg" alt="Новогодний Стар Трек календарь 2015" style="max-width:100%"></a></div><div style="width:500px;height:292px;margin-top:-292px;max-width:100%">

@темы: Реклама

---

«Queen's Gambit» в исполнении доктора )

[~Алиция~]

Название: Ферзевый гамбит
Автор: Yami no Kaiba
Оригинал: «Queen's Gambit»
Перевод: ~Алиция~
Бета:  Линнел
Пейринги/персонажи: Маккой!прайм/Спок, Маккой!прайм/Спок!прайм
Жанр: приключения, романс
Рейтинг: PG
Размер: 3264 слов в оригинале
Саммари: Когда при возвращении выходят из строя кристаллы дилития, экипаж «Bounty» оказывается в очень знакомой обстановке…
Предупреждения переводчика: очень вольный перевод. Текст сложноват, поэтому буду благодарна всем, кто выловит смысловые ляпы

* --- * --- * --- * --- *
- Да уж, самое время, – ворчит Маккой, усаживаясь в одно из кресел – далеко не комфортное в эргономическом отношении; неудивительно, что клингоны вечно вздрюченные, если постоянно сидят на таких, – и вцепляясь в консоль перед собой, готовится к Споковым «наиболее вероятным» реалиям перелета.
Они заполучили этих проклятых китов, их команда опять была в полном сборе, а Джим так даже обзавелся очередной симпатичной подружкой. Путешествие можно было записать на их счет как победу, и пришло время вернуться домой.
Поскольку турбулентность, по мере приближения к Солнцу, все увеличивается и увеличивается, он бросает – кто знает, может быть, последний – взгляд вокруг, и ловит себя на том, что безотчетно наблюдает за Споком.
Поправочка. У Джима, может, и была симпатичная дама сердца, но что до Леонарда, он опасается, что они все еще далеко не та же самая команда. Он не был уверен – то ли вышел прокол с вулканским мумбу-юмбу, то ли осложнение из-за того, что катра передавалась представителю иного вида, или, может, это вполне нормально – но время от времени...
Ладно. Одним словом, время от времени Леонард думает, что у него в голове все еще остается часть "винтиков" Спока, а у Спока часть его.

* --- * --- * --- * --- *
У них не вышло, или, по крайней мере, не получилось попасть в нужное время или место, и Кирку пришлось вести своего рода экспресс-переговоры с U.S.S. «Потемкин», чтобы избежать обстрела их трофейной «хищной птицы».
Спок и Скотти перепроверили записи датчиков, пытаясь понять, что в расчетах пошло не так, из-за чего дилитиевые кристаллы истощились настолько быстро, а их забросило в эту параллельную вселенную. Насколько эти двое сумели определить, все из-за не принятых в расчет солнечных вспышек, вступивших в непредвиденную реакцию с клингонской моделью защитных экранов.
Он перестал слушать на половине умопостроений, когда понял, что не просто плывет по течению, но понимает, о чем они говорят. Он доктор, а не проклятый инженер, и, откровенно говоря, он слишком стар, чтобы находить другую область исследований столь же увлекательной, как его собственная.
В конце концов, Спок, Скотти и Чехов повторно просчитали траекторию их полета и соорудили что-то вроде оригинального транспортаторного механизма, чтобы оказаться дома вовремя и в нужной вселенной; однако они застряли здесь до тех пор, пока не получат новые дилитиевые кристаллы. К сожалению, на данный момент в Солнечной системе, кажется, перебои с поставками дилития, и придется ждать несколько дольше, чем они надеялись – до прибытия очередной партии.
А пока суд да дело, их пригласили осмотреть окрестности штаб-квартиры Звездного Флота в Сан-Франциско, чтобы скоротать время.
И вот он бредет по территории Академии, с интересом разглядывая всех этих кадетов в красных костюмах и преподавателей в черной униформе. Спок, Чехов и Скотти остались на «хищной птице», заниматься ремонтом; Джим улизнул с ученой по китам, и кто их знает, чем они там занимаются (честно говоря, Леонард даже думать не хочет, чем именно); а Сулу и Ухура решили навестить старый кабачок внизу у залива, который они знали со времен Академии.
День умеренно солнечный, солнце то выглядывает, то прячется за проплывающими кучевыми облаками. Все вокруг в точности, как он помнит; фонтан в южном внутреннем дворе, мемориальная доска с девизом Академии «Ex Astris, Scientia», старый медицинский корпус, который снесли всего через три года после их выпуска, все еще в западной части кампуса; там каждый вторник и четверг в течение двух лет его жизни проходили занятия по ксено-анатомии и физиологии.
И студенты все такие же, как он помнит: идут или бегут на занятия, беспечно валяются на траве, учебники в стороне, а то и открытые в руках у некоторых, и кто-то, согнувшись над паддом, ревностно выполняет свои домашние задания. Так, думает он, будет вести себя любое поколение кадетов, поэтому не обращает особого внимания.
То есть, не обращает, пока не слышит шум впереди, за углом административного здания. Заинтересованный, он сворачивает на главный двор.
Оказалось, там шахматный турнир: расставленные пустые столы, толкучка вокруг одного - видимо, последний матч этого дня. Он не в силах сдержать усмешку, уже зная, что увидит, когда проталкивается к центру столпотворения.
Вот и Спок, гораздо моложе, чем тот, в белом халате, что остался на корабле; поднял бровь и смотрит с любопытством, не делая ни малейшего движения, чтобы защитить себя, когда некий молодой самонадеянный кадет перегибается через шахматную доску.
- Это не моя вина. Вы оставили своего ферзя открытым для удара, что и привело к серии ходов, которые принесли вам поражение. Ваш гнев направлен нелогично.
О. Кажется это то, что прошло мимо него, и в конечном итоге стало Споком, оставленным на корабле. Самодовольная нотка, отмечающая достигнутый отличный результат, любопытство ученого, которое толкает идти дальше: отслеживать хитросплетения причин и следствий.
Но на Земле опасно так делать, особенно рядом с наглым клоуном, который жаждет показать себя. Он видит, как щеголеватый кадет в красном заводится, явно собираясь как следует врезать Споку:
- Да что ты, урод недоделанный…
Он делает шаг, перехватывает занесенный кулак мальчишки.
- Что, «здоровый дух соревнования» - теперь это так называется? – спрашивает он, многозначительно сжимая запястье так, что мальчишке, он знает, будет ощутимо больно следующие день-два, так что он видеть никого не захочет.
Парень разворачивается к нему с рычаньем, яростно пытается высвободить руку:
- Это не твое дело, дед!
Он улыбается, едко и уверенно, и резко хлопает парня по спине:
- С чего бы, действительно! Наверно, вместо этого мне стоит просто пойти к декану и сообщить о случившемся? Не сомневаюсь, он будет рад услышать, как ты едва не ударил старшего по званию…
Мальчик замирает и отступает, глаза сверкают сдержанным гневом в ответ на угрозу.
- В этом нет необходимости, сэр, – говорит он вполне цивилизованно, хотя и напряженным голосом.
- Приятно слышать, – отвечает Маккой и молчаливо наблюдает, как мальчишка убирается восвояси, и зрители, поняв, что драки не будет, начинают расходиться.
- Ваше вмешательство не было необходимым, сэр, – улавливает он те четкие раздраженные интонации, которые так хорошо знает, в голосе куда более молодом, чем мог слышать когда-либо прежде. – На самом деле, я в состоянии удовлетворительно защитить себя от агрессии человека.
- О, не в том суть, мальчик, – говорит он, оборачиваясь и усаживаясь на освободившееся после кадета место. – Дело в том, что это Академия ЗФ, лучшие из лучших, будущие Первые Контакты и визитная карточка Федерации. Отношение вроде этого, – он кивает в направлении, в котором испарился кадет, – нужно менять, или они в итоге никогда не получат звания выше энсина, если вообще получат.
Спок, казалось, пристально разглядывает его, пытаясь понять, имел ли он в виду именно то, что сказал, принимая во внимание его гражданскую одежду. Маккой отвечает ироничным взглядом, расслабленно вытягивает ноги, как довольный кот на солнышке.
- Понимаю. На удивление проницательная мысль для человека. Вы офицер в отставке?
С его губ срывается смешок, и он берет с доски белую пешку:
- Был. Ну что, теперь, когда вы выиграли звание чемпиона, как насчет дружеского матча?
Темные глаза изучают Маккоя, и от знакомого пристального взгляда глаза его смеются, даже когда он изображает свой лучший покерфейс.
- Если вы уверены, что у вас нет никаких других дел.
- Отлично! – Подавшись вперед, он принимается расставлять фигуры на доске:
- Черные или белые?
- Разве не принято «разыгрывать» в таких случаях?
- Это так, но я не привередлив. В любом случае, вы нанесете мне поражение меньше чем за час, если мне повезет. И за десять минут, если не повезет.
- Черные. Если вы заранее уверены, что знаете исход, то почему хотите играть?
Он разворачивает доску так, чтоб черные фигуры оказались со стороны Спока.
- Потому что существует удовольствие от самой игры, не говоря уже об... – быстрый дразнящий взгляд из-под ресниц в глаза Споку, – удовольствии, которое может быть в противостоянии разумов. – Маккой перемещает свою ферзевую пешку на две клетки вперед.
За это он получает приподнятую с любопытством бровь, в то время как ферзевая пешка Спока делает ход, чтобы встретить его пешку лоб в лоб.
И дальше все сводится к тому, что Леонард перемещает пешку своего «черного»* слона вверх к пешке ферзя, открываясь для ферзевого гамбита и ожидая, чтобы тот был принят или отклонен.

* --- * --- * --- * --- *
- Вы куда лучший игрок, чем утверждали ранее. Не было никакой необходимости в скромности, сэр, – произносит Спок впервые с начала партии, перемещая коня так, чтобы тот прикрывал две из его пешек и был защищен его последним слоном, чем вызывает удивление Леонарда.
Маккой моргает, отметив, что они собрали маленькую толпу кадетов, и кое-кто из них открыто болеет за победу землянина.
- Зовите меня «Боунс», – отвечает он небрежно, возвращая внимание к доске и хмуря брови.
Он никогда не был особо хорошим шахматистом – это была излюбленная игра Джима и Спока, хотя Джим пытался учить его. Леонард, однако, оказался слишком нетерпеливым, постоянно делал ходы, не обеспечив своим фигурам необходимую защиту.
- Сколько времени мы играем?
- Один час, сорок семь минут, и двадцать три секунды, мистер Боунс, – следует механический ответ.
- Ха. Это дольше, чем я ожидал.
Он хмурится сильнее, когда передвигает своего «белого» слона на две клетки по диагонали, прямо к королю Спока.
- Шах. И выкиньте «мистера». Просто Боунс.
Спок убирает своего короля с опасной позиции.
- Как пожелаете. Хотя я не понимаю, почему вы непреклонны в своем утверждении, будто эта игра не должна была длиться так долго. Ваше мастерство выше, чем у некоторых гроссмейстеров, против которых я имел удовольствие играть.
Леонард использует второго слона, чтобы взять, наконец, ладью Спока, теперь, когда король не блокирует путь.
- Забавно. Если бы не знал точно, то сказал бы, что вы благосклонны ко мне, однако я знаю, что вы, вулканцы, гордитесь вашими превосходными логическими способностями.
Острый взгляд в его сторону, в темно-карих глазах вопрос.
- Вы служили с вулканцами?
- С одним, – бормочет он, вертя в пальцах захваченную ладью.
Спок вновь смотрит на доску, прежде чем взять ферзем одну из незащищенных пешек Леонарда.
- Возможно, он – или она – научил вас хорошо играть таким образом, что вы не заметили?
Леонард раздумывает над этим, оценивая позицию на доске и пытаясь дать рациональное объяснение , почему он инстинктивно хочет переставить своего «черного» слона назад за линию, на которой тот находится. Разве только оттого, что на самом деле сознательно ожидал, поэтому заметил ловушку, что Спок расставил ферзем и конем, которым сделал ход совсем недавно.
- Ха… Знаете, возможно, вы в какой-то степени попали в точку. Бывало, что меня мог побить пятилетний ребенок, – отвечает он, с нежностью думая о вечерах в Джорджии, о Джоанне, сидящей по другую сторону шахматной доски. Он переставляет слона назад, успешно не давая Спокову коню занять нужную позицию.
Спок склоняет голову вбок, обдумывая следующий ход.
- Я не понимаю, почему вы намеренно преуменьшаете ваши навыки. Возраст не влияет на уровень квалификации игрока.
- Это связано с человеческой физиологией. Шахматы – игра стратегии, логики и психологии; все это области, в которых неразработанный человеческий ум не может достигнуть достаточно высокого уровня до окончания подростковой стадии развития.
- О. В таком случае, полагаю, я в изобилии видел подтверждение тому, здесь, в Академии, – комментирует Спок, передвигая своего слона. – Шах.
Нахмурившись, он берет слона своим последним конем, оставив еще одну пешку открытой для удара:
- Это немного сурово.
- Однако это точная оценка моих наблюдений, – отвечает Спок, атакуя пешкой.
Припомнив кое-какие выходки, которые устраивал еще на медфаке («Почему, нет, декан Ричардсон, я правда не знаю, как этот труп попал в ваш кабинет») он ухмыляется, переставляет своего «белого» слона:
- Шах. И вы знаете, что говорят про одну сплошную работу без развлечений.**
- Не знаю, – отвечает Спок, перемещая своего ферзя, чтобы блокировать и угрожать. – Шах.
- Отлично, – одобряет Маккой, переставив короля подальше от опасности и оставляя слона на растерзание, он уже видит, что ему поставят мат в два хода. – Это земное выражение, осуждающее работника за то, что он не имел никакого жизненного опыта помимо своей работы.
Спок берет его слона своим ферзем.
- Шах. Какова причина предрассудков по отношению к сосредоточенным на своей работе?
- Это оттого, что люди считают, будто зацикленные на работе обычно непривлекательны в романтическом плане, – отвечает он, снова убирая короля из зоны досягаемости, и выдает свою лучшую понимающую ухмылку. – Конечно, это – их проблемы.
Поднятая бровь; Споков ферзь тем временем преследует его короля.
- Могу ли я сделать вывод, что вы не принимаете на веру это высказывание? Мат.
- Действительно, – поддразнивает он, опрокидывая своего короля, в то время как народ вокруг издает шум недовольства, и кредиты начинают переходить из рук в руки. – И вы можете сделать такой вывод, какой вам больше нравится.
Оценивающая пауза повисает между ними, потом Спок встает.
- Становится поздно, через 45 минут освещение на этом дворе будет ниже уровня, приемлемого для человека. Заинтересованы ли вы в матче-реванше в моей комнате?
Усмехнувшись, Леонард поднимается со всем изяществом, с каким позволяют его старые кости.
- Ну, это ли не самое заманчивое приглашение, какое я когда-либо слышал.

-Конец

- Альтернативная концовка! (Спок!прайм / Маккой!прайм, потому что Спок!прайм потребовал экранного времени, и тут просто не хватало стеба).

Поднятая бровь; Споков ферзь тем временем преследует его короля.
- Могу ли я сделать вывод, что вы не принимаете на веру это высказывание? Мат.
- Действительно, – поддразнивает он, опрокидывая своего короля, в то время как народ вокруг них издает шум недовольства, и кредиты начинают переходить из рук в руки.
- Доктор, – знакомый голос, но с ноткой неодобрения, звучит над расходящейся толпой.
Удивленный, он смотрит в ту сторону.
- Да вы, нечисть остроухая, наконец-то решили выбраться из этой грохочущей смертельной ловушки, которая называется кораблем, не так ли?
- Это самоочевидно, доктор. – Спок, по-прежнему упакованный в этот смешной белый пушистый халат, без единого пятнышка бензина или грязи, приближается к их столу, сначала смотрит на шахматную доску между ними, затем устремляет пристальный взгляд на свою младшую версию. – Если вы хотели играть в шахматы, вы не должны были покидать корабль.
- Ревнуешь? – Леонард не может удержаться от вопроса, поднимется, и слышен щелчок, когда позвоночный диск встает на место.
- Доктор, – говорит его Спок, и чего уж там, он не думает, что заслужил этот взгляд «я тебя умоляю!» – Вы не только намекнули, что я потерял контроль над своими эмоциями, но и что я мог бы нелогично ревновать вас. Уверяю, это не так.
- Разумеется, это не так, – бормочет себе под нос Леонард, многозначительно глядя, как Спок занимает позицию между ним и младшим-собой.
- Поразительно, – раздается из-за доски, когда Спок-в-черном меряет взглядом свою старшую сущность, и его единственная физиологическая реакция на удивление – слегка расширенные зрачки. – Вы – это я?
- Потенциальный аналог вас в будущем, да, – со степенным поклоном отвечает Спок-в-белом.
Леонард не может удержать смешок, так он поражен дихотомией в их выборе одежды. Белые против Черных, всеми средствами добивающиеся выгодного положения, прощупывающие друг друга.
Теперь они оба смотрят на него, идентично подняв брови.
- Для вашего сослуживца обычна склонность к эмоциональным проявлениям?
- Мой друг действительно склонен проявлять эмоции, а также выдавать уничижительные замечания и малопонятные разговорные ругательства.
- Эй, эй, – вскидывается Маккой, прожигая взглядом своего Спока со странным чувством, что он здесь сейчас просто может остаться в меньшинстве. – Это в той же мере говорит о вас, как и обо мне, коль скоро вы выбрали в друзья такого эмоционального человека.
Губы его Спока изгибаются в едва заметной улыбке удовлетворения, тогда как младший Спок лишь пристально наблюдает.
- Нужно делать скидку на естественные склонности менее зрелой личности.
- Ох, как вы меня раните, – отзывается Маккой ворчливо, закидывая руку ему на плечи, просто чтобы почувствовать такую знакомую напряженность. – Насколько я вас знаю, вы не потащились бы сюда только чтоб подтрунивать, верно? Капитан вызывает?
- Вы знали бы об этом, если бы не оставили свой коммуникатор забытым на судне, – говорит его Спок с некоторым неодобрением. – Мистеру Сулу и мисс Ухуре удалось обеспечить дилитиевые кристаллы из стороннего источника. Судно и экипаж ждут отправления.
- Хорошо, хорошо, – говорит он, пренебрежительно махнув рукой, и поворачивается к своему шахматному партнеру, назидательно тыча в него пальцем. – Эй, Спок, маленький совет, прежде чем я уйду. Не пытайтесь найти ответы на свои вопросы в Голе.
Спок-в-черном моргает, переводя взгляд с одного на другого:
- Я не понимаю.
- Иногда, – медленно начинает Спок-в-белом, – как бы нелогично это ни звучало на первый взгляд, эмоции имеют свою область применения.
- В кои-то веки вы в этом признались, – упрекает Маккой, слегка приобнимая своего Спока.
- Я ни в чем не признался, доктор. Это просто логично, например, пожениться и жить свою жизнь с тем, кого любишь.
Он отстраняется, фыркая:
- Что вы за нахальный, чересчур логичный компьютер!
- Спасибо, доктор, – говорит его Спок безмятежно, при этом переключает внимание на другого-себя и поднимает руку в вулканском салюте:
- Пусть ваша жизнь будет плодотворной.
Версия в черном встает и зеркально возвращает салют:
- Живите долго и процветайте.
Леонард пытается скопировать жест, но он никогда не мог заставить пальцы растянуться подобным образом.
- Пусть ваша жизнь будет интересной. – Несомненно, в действительности это скорее проклятие, чем подходящее прощание, но Леонард полагает, что для вулканца, любопытного как кошка, это будет более ценно, чем мир и длинная жизнь.
Что касается его собственной жизни, то, хотя шахматная партия лишь подтвердила опасения, что в нем все еще оставалась часть Спока, их взаимодействие приносило странное чувство комфорта.
И все они, наконец, возвращались домой.
_____________________
* Здесь и дальше цвет в кавычках означает цвет клетки, на которой изначально стояла фигура
** Доктор имеет в виду пословицу «Аll work and no play makes Jack a dull boy» – работа без забавы делает Джека скучным (считается аналогом русского «Делу время – потехе час» (www.multitran.ru/c/m.exe?a=3&s=all%20work%20and...)

@темы: #midi, #переводной фанфик, #PG, #Romance, #ST: TOS, #Action/Adventure

---

[~Алиция~]

Название: Быстрое понижение в звании
Автор: Yami no Kaiba
Переводчик: ~Алиция~
Оригинал: Rapid Demotion MV
Бета:  Линнел
Пейринги/персонажи: Маккой/Спок
Размер: 785 слов в оригинале
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: вроде бы нет
Примечание автора: для тех, кто не привык иметь дело с воинскими званиями, в Star Trek они соответствуют ВМС США: энсин, лейтенант, лейтенант-коммандер, коммандер и капитан для первых 5-ти офицерских рангов. В серии «Patterns of Force» (2х21) нацисты используют звания германской армии: лейтенант, капитан, майор, подполковник и полковник для первых 5-ти рангов.

***
- Проклятый идиотский сапог и трижды распроклятый компьютер туда же,— пробормотал себе под нос Маккой, почти падая в кресло при попытке стащить с ноги причину своих мучений.
- Проклятья в адрес вашей обуви и компьютера никак не облегчат вам задачу по снятию сапог, доктор.
- Будьте любезны, держите свои бессмысленные замечания при себе, лейтенант. — С подергивающимся глазом Маккой сделал яростный рывок до упора — все еще без результата, если не считать скрипа блестящей черной кожи о человеческую.
Он не смотрел, но он мог видеть приподнятую бровь и поднял голову.
- Учитывая, что вы пытаетесь приказывать мне за пределами ваших медицинских полномочий, доктор, должен напомнить вам, что я — коммандер, не лейтенант, и соответственно, старше вас по званию.
- Отлично, я уже целый день, как полковник, и все еще ни капли уважения. И начальство удивляется, почему я постоянно отказываюсь от повышения.
Он повозился с сапогом еще немного, пытаясь найти какую-нибудь точку опоры, но сапог был слишком плотно прилегающим и гладким. Честно говоря, он удивлялся, что все еще может чувствовать пальцы ног.
- Было бы весьма нелогично уважать вас в соответствии с рангом, который вам не присвоен. Кроме того, полагаю, капитан был бы весьма... недоволен, будь на борту офицер в звании, эквивалентном его собственному, который мог бы отменять его приказы.
Маккой не удержался, чтоб не фыркнуть.
- Джим взбрыкивает на приказы от высшего командования, и вы думаете, что такая мелочь как равный по званию остановит его, когда дело идет о благополучии его корабля? Да он практически женат на этой громыхающей смертельной ловушке.
Очередной рывок привел к тому результату, что и прежние, и он в отчаянии воздел руки:
- Ради всего святого, где мой скальпель? Это не для меня — опять носить эти проклятые штуки.
- Доктор. — Кажется, слово прозвучало с оттенком неодобрения? — Было бы крайне расточительно испортить ваши сапоги лишь потому, что вы не использовали правильный метод, чтобы снять их.
Он поднял глаза в первый раз с тех пор, как устроился на кресле, вперился глазами в Спока, поскольку его досада нашла себе более вдохновляющий объект.
- Клянусь, если б не тот факт, что вы станете это отрицать, я бы сказал, что вы сейчас наслаждались моими бесплодными усилиями. Что, скажите на милость, представляет из себя ваш непревзойденный, в высшей степени правильный, метод?
Он наблюдал, как Спок изменил позу, склонив голову набок, будто любопытная птица:
- Было бы намного более эффективно продемонстрировать, чем разъяснять вам этот метод. Вы позволите?
- Действуй. Все что угодно, лишь бы избавиться от этой дряни. Чем скорее, тем лучше.
Короткий кивок, и мгновение спустя Спок опустился перед ним на колени; его руки с длинными пальцами твердо обхватили Маккоевскую голень и лодыжку. Последовал небольшой маневр под углом, затем быстрое круговое нажатие возле лодыжки, так что Маккой задохнулся от неожиданности, и наконец, ненавистный сапог был сброшен.
- Ваш сапог, доктор, — сказал Спок, продолжая стоять на коленях и протягивая черный кожаный предмет. — Демонстрация была достаточной, или мне повторить?
Его губы изогнулись в иронической полуулыбке, Маккой взял сапог в руки. При том, что он был абсолютно уверен, что мог получить и второй, он полагал, что может заодно заслужить свое понижение в звании на два ранга. Откинувшись назад, полуприкрыв веки, в полном соответствии с его нарядом немецкого полковника, он ответил,
- Seine plicht erfuellen, Leutnant*.
Глаза Спока на миг расширились, потом веки опять приопустились в раздумье. Склонив голову, он занялся поставленной задачей.
- Ваше произношение, по меньшей мере, неважное, и ваша грамматика оставляет желать лучшего … Oberst.**
Маккой лукаво улыбнулся, запрокинул голову и уставился в потолок. Замечательно, что Спок сохранил сапоги целыми. Он уже планировал забаву, которую они могли устроить позже сегодня вечером, при соответствующем... антураже.
___________
* Продолжайте исполнять свой долг, лейтенант
** Oberstarzt — полковник медицинской службы (нем.)

@темы: #Humor, #Spock/McCoy, #переводной фанфик, #Romance, #McCoy/Spock, #PG-13, #ST: TOS

---

Драббл: Бумажный самолетик

[ЧайнаяЧашка]

вроде не приносила сюда еще… чего-то вспомнилось.. елси вдруг уже было - удалите, пожалуйста

Название: Бумажный самолетик
Автор: ЧайнаяЧашка
Фандом: Star Trek (TOS)
Категория: джен
Жанр: романтика, трек-повседневность
Персонажи: доктор МакКой (Боунс), мистер Спок, капитан Джеймс Кирк фоном
Рейтинг: G
Объяснения: написано для  lilac f

вот на этот арт

445 слов

- Боунс! Боунс! Вытаскивай Спока, он запустил…

МакКой куда-то проваливался, будто сквозь вату, со зрением творилось что-то странное, перед глазами мелькали цветные полосы, через которые можно было рассмотреть идиллическую картинку ярко-голубого неба с пушистыми облаками, а сквозь какие-то помехи — слух тоже подводил доктора — до него пытался докричаться Джим:

- Машина генерирует поле… все рухнет… его… черт возьми… сопротивляйся… не вытащить… одному… обоих - и неожиданно четко и ясно - Боунс, очнись!

- Почему он так кричит? - лениво подумал МакКой, позволив себе облокотиться о теплую спину.
- Кто кричит? - вслух откликнулся Спок — и Леонарда почему-то совершенно не удивило, что тот отвечает на его мысли.
Они сидели на прогретой солнцем крыше — любимое их место, где можно прятаться от всех, валяться, ни о чем особом не думая, читать, болтать. МакКой сложил бумажный лист, разгладил на колене и вот из его рук рвется в полет самолетик — маленькое белоснежное совершенство.
- Вжжжжж - самолетик сделал несколько пируэтов — Леонард счастливо рассмеялся и выпустил свое творение в ярко-голубое небо с пушистыми облаками. Крылья пару раз качнули в воздухе в знак приветствия и бумажный силуэт растворился вдали.
- Спок, - он толкнул приятеля - Споооок, опять ты весь в своих мыслях. И отодвинься от края, ради всего святого.
- Угу.
- Ну что, угу? Хочешь, я тебе погадаю - он взял книжку, раскрыл, наугад выбрав страницу - вот смотри: «Капитан Кирк вызывает «Энтерпрайз», Кирк вызывает «Энтепрайз». Черт, нет связи. Что же мне с вами делать?». Тю, скучно как-то. Опять фантастику читаешь?
- Угу…
- Ты сегодня удивительно многословен, друг мой. - МакКой с опаской заглянул за край крыши и сел рядом, свесив ноги в пустоту.

Башенки с красной черепицей возвышались до самого горизонта. Солнце пыталось разгладить морщинки на лице, воздух пах черемухой. Все было хорошо, только Спок опять грустил.

- Леонард…
- Ммм?
- Тебе не кажется, что нас ждут?
- Где?
- Я не знаю - Спок выглядел растерянным - я просто чувствую.
- Чувствует он. Безэмоциональный ты наш. Тебя может и ждут, а мне и здесь хорошо - он нашел руку друга и накрыл ее своей ладонью - Раз тебя ждут там, иди.
- Мы уйдем вместе или останемся здесь. Оба.

Простая фраза вдруг взломала стену в голове доктора, перед глазами замелькали картинки: снег, пещера, заиндевевшая челка Спока, Джим зовет их. Джим! Бог мой, как он мог забыть.

Боунс открыл глаза. Он и Спок лежали у самой двери, к которой бессильно привалился, сидя на полу, измученный капитан. Он посмотрел на доктора и лицо осветилось радостью:
- Боунс! Как вовремя! У нас осталось три минуты…

@темы: #Leonard "Bones" McCoy, #Mr.Spock, #ST: TOS, #авторский фанфик, #G

---

Споунс-танго

[ЧайнаяЧашка]

Автор: ЧайнаяЧашка
Фандом: Star Trek (TOS)
Рейтинг: PG
Жанр: романтика
Музыка: Ingrid Tango (англ)
Предупреждение: не ищите здесь логики =)
Техническое предупреждение: асинхрон, говорящие головы. местами неаккуратная нарезка

@темы: #video, #Spock/McCoy, #PG, #Romance, #McCoy/Spock, #ST: TOS, #авторское видео

---

[Alfred&Corvus]

Авторы:  Alfred&Corvus
Фэндом: Star trek
Музыка: Ночные снайперы - Я люблю того, кто не придет
Рейтинг: PG-13
Пейринг: МакКой/Спок

@темы: #video, #Leonard "Bones" McCoy, #Mr.Spock, #Romance, #McCoy/Spock, #PG-13, #авторское видео

---

[1966]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[1966]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Функциональная диагностика

[Линнел]

Фандом: Star Trek TOS
Пейринг/Персонажи: Спок/Маккой
Автор:  Линнел
Бета:  ~Алиция~
Категория: слэш
Жанр: PWP, романс
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: в тексте присутствуют отсылки к событиям двух фиков с аналогичным пейрингом
Комментарий: как мог бы выглядеть вулканский кинк

Функциональная диагностика

- Эротические фантазии? Да что ты в этом понимаешь? У вулканцев их вообще не бывает!
- Нет ничего, недоступного вулканцам, – отрезал Спок высокомерно. И очень, очень опрометчиво.
- Как насчет эмоций, Спок? – тут же поддел его расплывшийся в улыбке Маккой.
Спок усилием воли заставил себя дышать размеренно. Этот единственный в своем роде человек снова нарушал его тщательно оберегаемое внутреннее равновесие.
Они оба знали, на что идут, когда однажды позволили потенциальной энергии, от которой, казалось, между ними временами начинает дрожать кондиционированный воздух «Энтерпрайз», перейти в кинетическую. Однажды Спок просто шагнул навстречу и переплел их пальцы, а Маккой потянулся навстречу и поцеловал. Горячий ответ не был неожиданностью – они слишком хорошо знали и чувствовали друг друга к этому моменту. Если и был сюрприз, то только в том, что на ежедневное «старпом и доктор опять что-то не поделили» близкие отношения нисколько не повлияли, и бурные перебранки по-прежнему доставляли обоим – а частенько и всему забавляющемуся представлением мостику – огромное удовольствие.
В данный момент ругаться они не собирались, да и вообще, вряд ли Спок дал бы такое определение разговору о подарке на годовщину (с момента смены статуса прошло одиннадцать месяцев, двадцать девять дней, пятнадцать часов, три минуты и ровно семь секунд), который завел нелогичный Леонард. Спок не возражал против земных традиций – некоторые из них его мать поддерживала дома – и, к примеру, подарками на день рождения они с доктором уже давно втихую обменивались, старательно делая вид, будто ничего такого не происходит. Сделать приятное любимому человеку – логично. Безотносительно того, насколько нелогично приурочивать это к какой-то определенной дате. Но тут Спок очередной раз спасовал перед образом мысли землян: о подобающем подарке на такую дату родители со Споком, естественно, не говорили. Доктор предположил, что это должно быть нечто «интимное», попытался пояснить и в процессе позволил себе такое вот неосторожное замечание.
- Вулканцы не испытывают эмоций, – начал Спок менторским тоном, через положенное количество вдохов и выдохов, – не потому, что они им недоступны в принципе. Эмоции сознательно игнорируются и контролируются нами по ряду причин, в том числе из-за их высокой интенсивности...
- Скрываете вы эмоции, – перебил доктор, небрежно взмахнув рукой. – Тщательно скрываете. Да с этим мне давно все ясно. А вот фантазии у вас нет.
- Фантазия – свойство развитого творческого воображения, она необходима для эффективной исследовательской деятельности. Это позволительно.
- Да ну? В любых сферах? Я хочу сказать – любые фантазии?
- Нельзя ограничивать творческий потенциал, – подтвердил Спок, опять поддавшись на провокацию.
- О’кееей, – протянул Маккой. Он уже откровенно развлекался. – Если ты поведаешь мне любую свою эротическую фантазию, я обещаю тебе ее исполнить в качестве подарка на годовщину.
В течение одной целой трех десятых секунды Спок обдумывал это предложение. Отступать было некуда.
- Хорошо, Леонард, – наконец, произнес он и снова умолк.
- Ну-ну, не зависай, – поддразнил Маккой, – бери по аналогии.
- Твои эротические фантазии довольно примитивны, – рассеянно, почти машинально парировал Спок. В глазах его читалась какая-то невысказанная мысль, которую он, похоже, изо всех сил старался от себя отогнать. – После случая в том десанте, когда тебя укусили, и я оказал тебе первую помощь, удалив из ранки инопланетную органику, большинство твоих фантазий связано с оральным сексом в моем исполнении.
На лице Маккоя отобразилась бесподобная смесь смущения и бешенства. Спок бы оценил, не будь он так захвачен собственной внутренней борьбой. Но вызов был брошен и принят. После того, как вулканец ровным голосом, не поднимая, впрочем, глаз, озвучил требуемое, ответ доктора был мгновенным и однозначным:
- Нет! Даже не надейся, гоблин остроухий! Ты сам-то сознаешь, насколько извращенец? Да как тебе вообще могло в голову прий...

***
Леонард Маккой задумчиво сделал пол-оборота вместе с креслом и откинулся на спинку. Нормальные люди, готовясь к совместному воплощению фантазий, набирают ванну с пеной, зажигают свечи и включают музыку. На худой конец, принимают душ и чисто бреются... За какие, спрашивается, грехи ему, старому сельскому доктору, такое наказание?
Вулканские фантазии, мало того, что переступали через одно из его табу – никогда не заниматься «этим» на рабочем месте, – так еще и требовали тщательной подготовки.
И все же... Сам он никогда не смог бы придумать ничего более личного, ориентированного именно на близкого человека, и явно теряющего смысл при повторении с другим партнером. Это было по-вулкански. И в конечном итоге – просто очень по-Споковски. Этой просьбе было невозможно сопротивляться и нельзя отказать. Ушастый зануда умудрился-таки его растрогать.
Стоя перед Маккоем и обхватив за спиной запястье одной руки другой, в своей вечной позе не то тюремного надзирателя, не то нуждающегося в защите ребенка, Спок, зеленый до самых ушей, выдал:
- Оцифрованный оргазм. Это одна из самых ярких моих фантазий. Показатели монитора над биокроватью. Наши показатели, Леонард. В тот момент, когда ты будешь со мной.

***
Нет, в целом, это было вполне осуществимо. Просто требовало дополнительной подготовки. Во-первых, глубокая «ночь» гамма-смены. Во-вторых, изолированный лабораторный бокс... При взгляде на значок биологической опасности рядом с электронным замком в Маккое срабатывали все профессиональные рефлексы разом и не шевелился ни один из области размножения. В-третьих, сигнал с монитора на центральный компьютер. Своим личным кодом начальника медслужбы он его блокировать не мог – политика безопасности на случай ЧС. Но, безусловно, систему мог обойти Спок, разговаривающий с компьютерами на их цифровом языке. Ну, и в-четвертых, конечно, звуковой сигнал. Который, без всякого сомнения, врубится, как только показатели мониторного наблюдения станут… Тут Леонард Маккой, доктор медицины, прекрасно представлявший картинку в графиках и цифрах, покраснел и с трудом подавил непроизвольное движение ладони, дернувшейся закрыть глаза. «Задачка для студентов третьего курса: что с пациентом?» Угу, какого рода экстремальной физической нагрузке он подвергается.

Свет в помещении Маккой выключил. Только тени, бело-голубое мерцание мониторов и ярко-зеленые шкалы подсветки, цвет которых был традиционно неизменен со времен древних осциллографов. И слабо светящийся экран падда в его руках. При необходимости яркие, профессионально отрегулированные бестеневые лампы заливали блок светом до самого последнего угла. Интересно, сочетается ли понятие «интимность» в вулканской традиции с освещением, как в операционной? Судя по вечному жаркому полумраку Споковой каюты с ее темно-красными драпировками, в которых растворялся легкий дымок от монументального светильника в виде стоящей на задних лапах зверюги, – нет, не сочетается.
Маккой перевел срочные вызовы на личный коммуникатор и положил его так, чтобы было легко дотянуться с койки. Опыт и паранойя подсказывали ему, что непредвиденные ситуации всегда случаются тогда, когда дежурство запланировано на смену, в которую «точно должно быть все тихо». Он не планировал таких смен ради свидания со времен интернатуры. Черт. Зеленокровный вулканский черт. С самыми отвратительными в мире острыми ушами. Давай, приходи уже.
Зуммер двери показался ему неожиданно громким. О, заговори о дьяволе – и он появится. По словам Чехова, эту поговорку тоже изобрели в России. Интересно, у русских она звучит так же теологически вычурно?
Он отложил падд и резко встал со стула, не давая себе времени опомниться.
- Компьютер, блокировать дверь. Код один-ка-четыре.
- Леонард. – В глубоком голосе звучала мягкая укоризна. – Это биологическая опасность четвертой категории. Система зафиксирует...
- Не учи ученого, – буркнул Маккой. – Протокол безопасности я знаю не хуже тебя, в конце концов, это моя сфера и наши внутренние коды. Сигнал не выйдет за пределы медотсека. – Он стащил через голову форменную фуфайку и бросил в кресло, – А ты – биологическая опасность вне категорий. Неизвестной этиологии, проникающая прямо в мозг. Раздевайся и иди сюда.
Подойдя к биокровати, он присел на край и включил монитор над изголовьем.
- Насколько я осведомлен о человеческих традициях, – кротко заметил Спок, в свою очередь стащив через голову синюю научную форму и аккуратно складывая ее, – подобные эпитеты в адрес партнера не способствуют созданию так называемой «романтической атмосферы».
Он подошел, встал рядом, и Маккой, проигнорировав «не обзывайся» по-вулкански, приложил к его запястью металлический кружок.
- Дополнительный комплект датчиков, – пояснил он, повторяя действие с левой рукой; прикосновением разделил рабочее поле монитора на две области и привычно скользнул взглядом по обеим, считывая показатели.
Спок удержал его руку, переплетая пальцы со своими, и доктор обернулся. Монитор бросал отсвет на их руки – смуглую человеческую и бледную вулканскую: двое в одинаковых форменных черных брюках и футболках смотрели друг на друга, а над их головами мерно пульсировали две кардиограммы – человеческие восемьдесят и вулканские двести сорок ударов в минуту, далекие, как две их разделенные межзвездным пространством планеты.

Девяносто один удар в минуту. Спок всей кожей ощущал, как бьется в его ладонь человеческий пульс. Непатологическая тахикардия, признак волнения. Маккой перевел взгляд на их крепко переплетенные пальцы, неловко дернул своими – не то погладить хотел, не то руку отнять – и в замешательстве облизнул губы. Запрещенный прием на расстоянии тесного контакта, если между вами пульсируют и дрожат невидимые для не-телепата, но вполне реальные тысячи нитей. Однажды Спок признался Леонарду, что это простое движение вызывает в нем целую гамму ощущений, временами почти мучительных для него, вулканца. Вплоть до необходимости использовать специальные техники, чтобы подавить неподобающие моменту мысли. Маккой тогда пообещал контролировать себя, но с непроизвольными, вошедшими в привычку жестами бороться очень трудно, и Спок это прекрасно понимал.
Что совершенно не отменяло нелогичного желания коснуться этих губ двумя сложенными вместе пальцами, легко провести по ним, по подбородку, проследить линию скулы и снова вернуться к губам. Дальше вулканская многовековая традиция предполагала соприкосновение пальцев. Леонард всегда нарушал вулканские традиции – он их, во-первых, не знал, а во-вторых, игнорировал. Когда человеческие губы впервые приоткрылись под кончиками его пальцев, Спок задохнулся и на миг потерял контроль. И как только Леонард это понял – он не преминул этим воспользоваться. Конечно, такой редкий для него случай: невозмутимый вулканец, который, прикрыв от удовольствия глаза, утыкается тебе носом в шею, дышит тяжело, и сердце у него бьется как у мелкой зверюшки... Вот только мелкая зверюшка не впечатает тебя в стенку с глухим горловым рычанием, всем весом, чуть слышно шепча твое имя.
Спок, хоть никогда бы не признался в этом, побаивался наступления своего второго пон-фарра, ведь те эмоции, которые будил в нем Леонард, слабо поддавались контролю даже в обычном состоянии. Насколько интенсивны они будут, когда придет его время, он не мог предугадать, это и сейчас было слишком остро: сочетание в партнере силы – тренированное тело человека, соответствующего стандартам подготовки офицеров Звездного Флота, давало возможность игры практически на равных, – и человеческой же хрупкости; вулканцу всегда необходимо было делать поправку на собственную силу и выносливость – хоть кто-то из них должен был об этом помнить, имея дело с такой неуправляемой стихией как эмоции. Тем более, что для Маккоя никаких ограничителей не существовало в принципе: полное доверие в отношениях, полная открытость при контакте и ощущение, что для вас нет ничего невозможного – от этого замирало сердце, а голова становилась звеняще-легкой. Спок не знал, была ли эта невероятная смелость врожденной особенностью людей, привлекшей в свое время его отца-вулканца в его земной матери, или особенностью этого, единственного во Вселенной, человека. Знал только, что без этого ощущения он больше не сможет.

За миг до собственного пика он поднял взгляд, чтобы на сетчатке глаз отпечаталось то самое, чего он ждал: красноречивый зашкал биометрических показателей, самый простой и бесстыдно откровенный – кардиоритма, артериального давления на обеих половинах монитора, стремительно взлетающие светящиеся линии графиков, далекие в количественном значении, и – абсолютно идентичные в динамике. Миг, когда расстояние между планетами сжимается до выдоха у виска.

Не разрывая контакта тел, Спок с замирающим сердцем неотрывно смотрел на графики, в движении световых точек на мониторе считывая, как медленно – медленнее, чем ему, у которого впереди втрое больший отпущенного человеку срок жизни, хотелось бы – восстанавливается пульс и дыхание того, кого он обнимает. Пока его бесцеремонно не отпихнули, чтобы, приподнявшись на локте, быстрым взглядом оценить ту же самую картинку.
- Сколько с момента пиковой зоны..? А, вижу. Ну что, а неплохо. У тебя, если я еще помню результаты последнего медосмотра, вообще идеально.
Спок сглотнул. Его на мгновение застывшая вокруг них двоих Вселенная снова пришла в движение. И Леонард по-прежнему был в ее центре. А это значит… Острая бровь скептически поднялась в ответ:
- А у тебя – нижняя граница нормы по кардиопрофилю, если не ошибаюсь. Используя земные фразеологизмы – «сапожник без сапог»? И когда ты в последний раз проходил свой собственный плановый осмотр?
- Да что б ты понимал, гоблин! С корректировкой на возрастные и росто-весовые показатели, не говоря уже об индивидуальных особенностях организма... Вот если бы сохранилась запись, я бы смог наглядно тебе показать…
- У тебя еще будет такая возможность.
- Что?! Ты поклялся мне не вести запись!
- Я не думал, что ты используешь для блокировки код биологической опасности четвертой категории. Это автоматически активировало банк памяти головного компьютера.
- Спок. Ты выцарапаешь ее оттуда, или я тебя убью и не посмотрю на профессиональную этику.
- Разумеется, Леонард.

***
Шелест открывшейся двери заставил Спока поднять взгляд от монитора.
- Доктор.
Бровь Маккоя, вздернутая в ответ на приветствие ничуть не менее выразительно, чем вулканская, могла говорить только об одном. Что он оценил стиснутые до белизны руки, вытянутые пальцы которых – средние и указательные – сомкнувшись в красноречивом вулканском жесте, касались строгой линии губ. Уже не слишком строгой для прикушенной нижней.
Иногда Спок не мог не думать о поцелуях. Во всех их видах и мирах. На самом деле, вопросы тут были излишни – Маккой всей кожей ощущал наэлектризованный желанием воздух. Но он все равно шагнул вперед и развернул к себе монитор, чтобы – ну, разумеется! - увидеть знакомые графики.
- Джим давно мне говорил, что то вулканское порно, которое продается на каждой третьей звездной базе, снимают на Ромуле. Теперь я знаю, как выглядит настоящее.
- При условии, что оно существует, в чем я лично не уверен.
- Ты хочешь сказать, что мы, благодаря тебе, не так давно его изобрели?! Я всегда надеялся, что мой вклад в межгалактическую культуру будет несколько иным.
Спок подумал, что из всего населения Земли только Леонард Маккой мог после этого ждать ответа, прямо глядя ему в глаза и возмущенно приоткрыв рот. С по-человечески мягкими, очаровательно неправильной формы губами. Спок не отвел взгляда.
- Леонард, – проговорил он, – я полностью разделяю твой скепсис в отношении культурного значения нашего… изобретения, но в данный момент меня больше интересует его практическая ценность. Как ты смотришь на предложение обновить результаты функциональной диагностики?
Доктор медицины Леонард Маккой перевел взгляд на его губы и молча облизнул свои. И вот сейчас это движение – вне всяких сомнений – не было непроизвольным

КОНЕЦ

@темы: #fanfiction, #Humor, #Spock/McCoy, #Leonard "Bones" McCoy, #Mr.Spock, #Romance, #PG-13, #ST: TOS, #mini, #PWP, #авторский фанфик

---

Прикосновение

[Высшая сущность]

Кидаться тяжелыми вещами в автора можно, но в умеренных количествах.

Название: Прикосновение
Автор:  Высшая сущность
Пейринги/персонажи: Маккой/Спок
Размер: мини, 1321 слово
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Предупреждения: ментальное взаимодействие
Краткое содержание: Нестерпимое желание прикоснуться — быть может, оно обоюдное?
Размещение: только с разрешения автора


Вулканцы — существа, что относятся к тактильным контактам как к чему-то личному, по крайней мере, так учили в Звездном флоте. И правда, никто из выпускников и студентов Академии, твердо усвоивших подобную информацию, не осмелился хотя бы просто хлопнуть яркого представителя этой расы по плечу. Кроме капитана Энтерпрайз, конечно же. Не то чтобы он мог забыть подобный факт или просто принципиально его игнорировал, а как-то сложилось так, что Кирк и понятие «личное пространство» рядом даже не стояли.

Боунзу невольно приходилось не однократно наблюдать это в действии: когда поначалу Спок провожал слегка удивленным (при этом, несомненно, продолжая думать, что не показывает эмоции) взглядом Джима, который, по его мнению, только что совершил тактильное преступление. Потом, конечно же, он привык. Все привыкают – Маккой мог бы подтвердить это довольно красочными и многочисленными примерами.

Но порой, в таких ситуациях или каких-либо других, его разум терзала одна странная и довольно непривычная мысль. А что будет, если…ну…прикоснуться? Позволит ли?

И природа её была от него сокрыта, или он просто не хотел об этом думать и копаться в самом себе. Мысль, казалось, жила сама по себе, не была назойлива, но возникала, когда ей самой того захочется: например, если упрямый зеленокровый гоблин стоял на своей логичной точке зрения, никак не желая признавать других вариантов. В момент спора, который неизменно следовал в такой ситуации, очень хотелось схватить оппонента за руки чуть пониже плечей и хорошенько встряхнуть. Увы, главе медицинского отсека не подобало вести себя таким образом, но понятие приличий всегда было довольно относительно и не всегда признавалось доктором, потому такое желание никуда не девалось, а скорее укоренялось после похожих инцидентов.

Конечно, были и другие прецеденты, но там мысль скорее легко скользила по сознанию, долго не задерживаясь.

Раньше подобное не происходило, но Боунз не сильно беспокоился по этому поводу: у него и так дела имелись, а все остальное можно списать на какие-нибудь обстоятельства.

Хотя порой эти самые дела были как раз взаимосвязаны, как в этой миссии, например, где требовалось спуститься на планету, находящуюся прямо около нейтральной зоны Клингонской Империи. Местное население еще ни разу не видело инопланетян, потому миссией десанта было лишь изучение и исследование. И, конечно же, ее из-за особой важности обязан был возглавить старший помощник, а также среди спускающихся вниз, непременно, должен был быть врач.

Черт дернул Боунза согласиться на подобное.

Десант напоролся на засаду местного населения, которые приняли их за шпионов враждующих с ними сообществ. Двое были убиты, четверо взяты в плен.

Они не знали, слишком мало информации, да и кто вообще мог подумать о подобном? Среди руководящих была Она – женщина, существо другой расы, та, что видела сокрытое и могла рассеять тьму. Словно в визуальное сияние чистого разума одетая, она была той, что выслушала их и вынесла вердикт. Одно прикосновение её будто бесплотных пальцев ко лбу Маккоя, и их судьба предрешена.

— Они лгут, — сообщила Прекрасная, и её одежды будто вспыхнули ярче этим отрицанием ненужного, неправильного.

А потом пленников, разделенных по двое, ждали лишь отдельная темница (или что-то похожее на неё) и полное отсутствие связи коммуникаторов с не отвечающим на вызов кораблем.

Помещение было узкое, мрачное и на удивление сухое; практически ничего не было видно вокруг, только очертания камней подвала здания, в котором находилась импровизированная тюрьма, и нечеловека рядом. Они сидели практически друг напротив друга, почти упираясь ногами в стену впереди, и молчали уже некоторое время. В темноте казалось, будто мир ощутимо сузился; в тишине, будто он размером всего лишь с несколько метров вокруг. Хотелось хотя бы убедиться, что ты тут не один, почувствовать, что кто-то рядом точно также в темноте и тишине. Ощущение, построенное на интуиции и чертовой логике, подсказывало, что вулканец никак не мог куда-то деться, но убедиться в этом хотелось нестерпимо. И все же, лучше было занять свой мозг какими-либо мыслями, чем просто так сидеть без дела, а вызвать Энтерпрайз они пытались уже сотню раз всего полчаса назад, и ничего.

— Она контактный телепат. Не слишком сильный, но ее умений достаточно для того, чтобы понять: мы не те, за кого себя выдаем.

— А то я не догадался.

Темнота незримо всколыхнулась от двух голосов, будто стала плотнее, чтобы в следующий раз противостоять попыткам ее победить.

Они оба знали, что при таком раскладе у них ничего не получится, ложь всегда будет ощутима, а сказать правду – значит нарушить Первую директиву.

Оставался лишь один выход, потому что второй был недоступен из-за странностей связи, и он был основан исключительно на том, что их выслушают во второй раз.

— Я мог бы…

— Ненавижу, когда копаются в моих мозгах. К моей радости, обычно это делают вербально. Так что сделай это побыстрее.

Ментальный блок – вполне логично. Слабый, скрывающий лишь то, что на поверхности, но сильнее и не нужно.

Настойчивая мысль снова тревожит разум — что вот, да, он же хотел. Коснуться.

— Мой разум — твой разум. Мы одно целое.

И сквозь призму искаженного восприятия чувствуется прикосновение четырех прохладных пальцев к коже на лице. Ощущения все обостряются, своими острыми гранями пронзая разум, заставляя нервные окончания вспыхнуть огнем от переизбытка информации, поступаемой в неготовое к такому сознание.

Это было… как если бы он был слеп, а сейчас прозрел: поразительное ощущение, полное и яркое, накрывающее с головой. Когда чувствуешь что-то странное, порой не можешь отделить свои мысли, ощущения и чувства от чужих, не воспринимая их чужими, разделяя их полностью. Словно ты теряешь самого себя, становишься неделимый с кем-то, при этом отчаянно не желая возвращаться к исходному состоянию. Не отпускать от себя это ощущение единости, будто все пустоты сознания были резко заполнены, неровности приглажены, края сомкнуты. Одна мысль на двоих – действительно ли это так? Или она рождена одновременно обоими сознаниями, а сейчас притянулась в своей аналогичности и слилась с чужой, такой же?

И отчаянное непередаваемое удовольствие, острое как ограненная кристаллическая поверхность, горячее как сам Вулкан и одновременно темное как глубинный космос. Черным огнем выжигающее все другие эмоции, позволяя открыть чувства и ощущения, освободить из ментального плена. Сдерживаемые обоими, они могут буквально свести с ума. Ощущения множатся, словно в калейдоскопе, позволяя чувствовать себя по-другому, с двух сторон восприятия.

И легкое прикосновение двух пальцев к коже, такое желанное, усиленное двукратно той мыслью – кто бы мог подумать! – порождает тактильное безумие, открывая незримые двери...

А чертов вулканский жест, что ни у кого так просто с первого раза не получится, внезапно кажется таким естественным. Так же как и желание соприкоснуться ладонями с этим нечеловеком в зеркальном отражении прижатых друг к другу пальцев.

А после ощущение того, как несмыкаемые между третьим и четвертым пальцы проводят по тыльной стороне ладони, к запястью, снова поднимаясь и соединяясь кончиками пальцев. Позволяя развести соединенные второй и третий, четвертый и пятый пальцы, дразняще потереться кончиками. Невиданная ласка инопланетной природы, построенная лишь на безумных тактильных чувствах-ощущениях, которые черным огнем горячего пламени скользят по нервам, заставляя нейроны передавать импульсы с бешеной скоростью.

— Спок...

А в мыслях обращение гораздо красноречивей, это можно прочесть, слова не нужны, любая мысль и эмоция делится на двоих, любое желание, произведенное обоюдно.

И пальцы доктора скользят по чужой ладони специально медленно, лаская, ощущая, как вулканец прикрывает глаза, даже не видя этого, а просто чувствуя. Сердце того бьется чуть быстрее, как и его собственное, учащая частоту сокращений.

Пальцы обводят дугу, спускаясь на обратную сторону ладони, таким же движением проводя по ней, напоследок замедлившись и чувствительно задев кончики пальцев. Раскаленной иглой прошлось по нервам неопределенное яркое чувство.

Единые мыли, единость во всем, и будто синхронно руки снова соприкасаются, становясь зеркальным отражением друг друга, а затем сдвигаются обе чуть вправо ладонями, так, чтобы получалось, что между двумя пальцами одного оказался палец другого. И соединяются в замок, медленно и чувственно.

Спок снова прикрывает глаза, зажмуриваясь резко, Маккой облизывает губы. Эти невозможные ощущения, никогда прежде не испытываемые, тем более, в таком ключе.

Чертовы вулканские штучки разума контактного телепата с непроизносимым на его языке именем.

Ощущения мешаются, соединяясь, словно создавая микроскопические химические реакции, физически ощущаемые тактильными прикосновениями. Черный огонь раскаляется добела и огненный вспышкой озаряет два сознания в высшей точке удовольствия.

Пальцы отстраняются от лица, и чужие ощущения пропадают, оставляя за собой лишь потревоженную гладь разума.

Маккой придвигается вперед и целует Спока в губы, будто желая продлить те ощущения. Когда он отстраняется, в глазах вулканца плывет туман, такой же темный, как цвет его радужки.

И сигнал коммуникатора разбивает повисшую тишину.

@темы: #fanfiction, #Leonard "Bones" McCoy, #Mr.Spock, #Romance, #McCoy/Spock, #PG-13, #STXI, #STID, #mini, #авторский фанфик

---

[1966]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сердца трёх

[Shionne]

Название: Сердца трёх
Переводчик: Shionne
Бета: TlokeNauake
Оригинал: Hearts of Three by kianspo, разрешение получено
Размер: мини, 3078 слов в оригинале
Пейринг: Маккой/Спок, Кирк/Спок
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: Иногда двое друзей влюбляются в одного и того же человека
(переведено для WTF Star Trek Reboot 2014)

— Я в него влюблён.

Маккой моргает и таращится в ответ.

— Повтори?

Джим смотрит на него с несвойственной ему серьёзностью, будто переняв это выражение у кого-то другого.

— Я влюблён в Спока, — говорит он. — Кажется.

— Тебе кажется?

Джим погружается в поток объяснений о перекрёстных сигналах и своих смешанных чувствах, и о том, что Спока не так-то легко понять, но Джим чувствует, что они созданы друг для друга, предназначенные звёздами любовники, родственные души и тому подобное.

Он думает о другом разговоре. Который состоялся прямо здесь, двумя месяцами ранее. И Джим в нём не участвовал.


— Мне нелегко говорить об эмоциях, — произносит Спок, — но я столкнулся с затруднением, которое не могу решить с помощью медитации. В течение некоторого времени я испытываю к капитану сексуальное влечение. Также полагаю, что мои чувства к нему могли развиться в более глубокую форму.

Если вам нужен кто-то, способный говорить прямо о самых деликатных вещах, вы можете довериться Споку. Маккой смотрит на него, на слегка сутулую линию его всегда болезненно прямых плеч, видит уязвлённое и загнанное выражение в обычно непроницаемых тёмных глазах, и хочет его ударить.

Да, Джим Кирк его лучший друг, и Маккой не раз ради него творил глупости, но это не значит, что он не знает Джима.

Джима, который вовсе не плохой человек, но который всё ещё спит со всем, что движется. Джима, который в пьяном состоянии обливает дерьмом самых близких друзей, а утром строит щенячьи глазки, не всегда утруждая себя извинениями. Джима, который в самом начале их пятилетней миссии говорил, что Спок и Ухура просто огонь, и он бы не отказался побыть с ними третьим. Джима, который ничего не воспринимает всерьёз, даже свою жизнь.

— Доктор? — и неожиданно Спок смотрит на него так доверчиво, что это больно. — Я знаю, что мы с вами не часто сходимся во взглядах, но… Мне нужен совет. Я… в затруднении.

Маккой закрывает глаза, потому что если Спок пришёл за советом к нему, значит, он действительно увяз. Глубоко. Его выбивает из колеи сама мысль о том, чего Споку стоит сказать ему эти слова.

Прошло более двух лет с тех пор, как Маккой впервые назвал Спока остроухим ублюдком. И Маккой считает, что тот по-прежнему им и является. Но и не только. У Спока множество сторон — сторон, которые Джим никогда не увидит.

Спок выражается как бессердечный сукин сын, но действует так, словно Робин Гуд был героем его детства. Спок считает, что Сураку понравились бы "Рубайят". Спок поднимается, когда женщина входит в комнату. Спок стесняется признать, что испытывает слабость к мягким сырам, и поэтому никогда их не ест. Спок от рассвета до заката может играть на своей арфе для умирающего ребёнка в лазарете Маккоя. Спок бросается на линию огня ради каждого, и бесится если кто-то его опережает.

— Извини, Спок, но я не тот человек, с которым ты можешь об этом поговорить, — горько произносит Маккой. — Не потому, что я не хочу помочь тебе. А потому, что я… предвзят.

Спок долго на него смотрит, и на его лице нет ни злости, ни упрёка.

— Вы влюблены в Джима?

— Нет, — отвечает Маккой и заставляет себя посмотреть Споку в глаза. — Я влюблён в тебя.

За два с половиной года его самой заветной мечтой было придумать что-нибудь, что заткнёт Спока навечно. Если бы он только знал, что это будет так легко…

— Вы серьёзны.

Маккой стискивает зубы. Голос Спока не может звучать ещё недоверчивей. Почему ему так трудно поверить, что Маккой действительно может любить его?

— Как сердечный приступ.

— Я… — Спок запинается. — Я также имею к вам чувства. Но… Я не уверен в их характере.

— Ты сбит с толку, — кивает Маккой. — Я понимаю.

— Вы умны, - продолжает Спок. — Физически привлекательны, — Маккой краснеет. — У вас раздражающие манеры, тем не менее, они забавны. Ваши эмоциональные реакции…

— Спок, — обрывает его Маккой. — Я не давлю на тебя, но, будь добр, не препарируй меня у меня же на глазах. Ты растерян. Иди, обдумай это, а потом поговорим.

И Спок уходит.



Три дня спустя они подбирают пассажиром посла Федерации — высокую блондинку с мерзким характером. Джим западает на неё, словно он Зевс, а она Европа. Она та ещё стерва, но не глупа, так что, прежде чем пустить Джима в свою постель, она заставляет его изрядно повертеться.

Спок два дня наблюдает за спектаклем, а затем появляется на пороге каюты Маккоя.

— Я не буду лгать тебе, — говорит он.

— Я и не попрошу.

И слова, кроме самых простых, больше не звучат. Ночь бессонна, но полна событий. Она первая из многих.



Джим всё ещё что-то говорит. Маккой смотрит, как движется его рот и развлекает себя попытками прочесть слова по губам. Он по-прежнему не в состоянии услышать что-либо из того, что говорит Джим.

Он любит Джима. Действительно любит. Джим Кирк — человек крайностей. Он всегда или ублюдок или ангел, и окружающие либо любят его, либо страстно ненавидят. Эту невыносимую улыбку на его губах кто-то хочет стереть кулаком, а кто-то поцелуем, но никто не остаётся безразличным.

Дело в том, что Маккой знает Джима, знает хорошо. Он видел, как Джим прыгал из постели в постель, будучи джентльменом ровно настолько, чтобы не забыть имя до прощального «спасибо-за-секс» поцелуя. Он также знает, почему Джим такой испорченный, не надёжный и так далее, и Маккой действительно хочет помочь.

Не то чтобы он не верит в то, что Джим может перестать быть придурком и в самом деле влюбиться. Просто… как он может знать, что это — то самое? Откуда он знает, что Спок для него не просто новая блестящая игрушка, недоступная, и потому желаемая в два раза сильнее. С кем угодно другим Маккой сказал бы Джиму не оставлять всё как есть и попытаться добиться своего. Со Споком же… Он не готов рисковать Споком.

На него давит то, что Джим не просит его разрешения — лишь совета. Джим не знает о нём и Споке. В отличие от Джима, Спок с Маккоем — непримиримые интроверты, рождённые с инстинктом быть осторожными. Джим знает, что Спок и Маккой друг с другом не ладят. Он всегда словно рефери для них, на мостике или на поверхности планеты, выступая в качестве связывающего звена между его старшим помощником и главой медслужбы.

О чём Джим не знает, так это о том, что Спок приходит в каюту Маккоя почти каждую ночь. Джим не знает, что они оба на самом деле могут находиться в одной и каюте и не говорить совсем. Джим не знает, что они могут и разговаривать, и что Спок, вероятно, единственный, кто когда-либо слышал Леонарда Г. Маккоя, говорящего таким голосом и о таких вещах. Джим не находится рядом, когда взаимные подшучивания перерастают в прелюдию, а на следующий день, на людях, их перебранки начинаются заново, а замечания буквально пролетают у Джима над головой.

«Я должен был сказать ему», — думает Маккой. Он должен был рассказать Джиму о них со Споком, когда стало ясно, что их встречи не ограничатся одним разом. Должен был — но он молчал. Джим их обоих задёргал бы до смерти, и Маккой, при всей его язвительности, не хотел, чтобы Спок проходил через это.

Спок никогда больше не заговаривает о своих чувствах, спутанных или определённых. Маккой его не просит. Если и оставался последний гвоздь, который можно было бы вбить в гроб его надежды, что он когда-нибудь перестанет любить Спока, то он был именно возможностью спать с ним. И они вбили его просто отлично.

Губы Спока плавятся под его губами. Тело Спока гнётся и горит в его руках. Ладони Спока клеймят его кожу, прикасаясь не только к одному лишь телу. Звук, который издаёт Спок, когда кончает. То, как он дрожит во время оргазма, уязвимый и доверяющий своему любовнику держать его, направлять его, беречь его.

Маккой на секунду прикрывает глаза. Он никогда не поймёт, как Ухура могла отпустить Спока. Эта женщина либо свята, либо безумна. И Джим. Может ли он отдать Спока Джиму? Есть ли у него хоть какой-либо выбор?

Спок и Джим всё ещё не разлей вода, и Маккой знает, просто знает — как только Джим соберёт достаточно смелости и признается в своих чувствах, Спок для него будет потерян. Маккой знает, что он не сможет претендовать даже на участие в этом конкурсе.

— Боунз? Ты вообще меня слушаешь?

О, боже. Джим — его лучший друг. Его лучший друг. Он бы умер за него. На самом деле — пару раз и умирал.

Спок…

Проклятье! Если бы только он мог быть уверенным, что они будут жить долго и счастливо, если он отойдёт в сторону. Если бы он только мог знать наверняка, что, если Джим облажается, от Спока останется достаточно осколков, чтобы собрать их заново. Может быть, тогда и для него были бы некоторые гарантии, что он не рассыплется на куски сам, когда Спок уйдёт от него к Джиму. А если не уйдёт… Простит ли его Джим когда-нибудь?

— Прости, парень, моя голова меня просто убивает. Это, должно быть, виски.

Джим усмехается:

— Принял слишком много своего же лекарства?

— Вроде того.

— Всё в порядке, Боунз. Я просто думал вслух. О твоём любимом хобгоблине.

— Он мне не любимый, — не подумав, резко отвечает Маккой. — Он просто единственный.

Джим бросает на него странный взгляд, поднимается и уходит, пожелав доброй ночи.

Маккой роняет голову на сложенные на столе руки и стонет.


Спок ни о чём не спрашивает, когда Маккой прижимает его к стене своей каюты и проталкивает язык ему в горло. Он не ведёт и бровью, но знает, что что-то не так. Должен знать. Он проницательный ублюдок, и Маккой всегда любил его изысканно и утончённо, в стиле Вальмона. Он никогда не был грубым и поспешным, но сейчас он такой, и Спок должен что-то подозревать.

Но он не спрашивает.

Он не спрашивает, когда Маккой нетерпеливо стягивает с них одежду и в своей поспешности рвёт тунику Спока. Он не спрашивает, когда Маккой впивается зубами в его кожу, кусает, лижет и оставляет отметины на нём всём. Он не спрашивает, когда Маккой отбрасывает в сторону его руку, тянущуюся за лубрикантом, и взамен использует лишь свою слюну.

А потом, пока он тихо и беспрерывно плачет, Спок просто держит его, как будто этим он всю жизнь и занимался, и слушает бесконечную отчаянную литанию из «я люблю тебя».

Я-люблю-тебя-люблю-тебя-люблю-тебя…



Маккой знает, что это не будет длиться вечно. Он также знает, что в конечном итоге всё будет зависеть от Спока. Это лишь дело времени.

Но, всё же, он не готов, когда видит тяжелораненого Джима, доставленного в лазарет в бессознательном состоянии, и Спока, идущего рядом, одной рукой приклеившегося к его лицу. Он стабилизирует Джима с помощью слияния разумов, и быстрое сканирование говорит Маккою, что если бы не Спок, Джим был бы уже мёртв.

Он проводит операцию. Быстро. Эффективно. Он профессионал. Он не позволяет своим мыслям блуждать, когда на его столе лежит пациент, сражающийся за свою жизнь. Он игнорирует присутствие Спока, пока не убеждается, что состояние Джима не критично и стабильно достаточно, чтобы тот мог дышать самостоятельно.

Спок поднимает на него взгляд, и Маккой знает, что он знает. Джим никогда не был хорош в хранении такого рода секретов. Маккой не вздыхает, — просто лаем отдаёт распоряжение одной из медсестёр. Он, безусловно, не смотрит на то, как Спок мягко проводит рукой по волосам Джима. Затем, ни на кого не глядя, он уходит, оставив Маккоя латать капитана.

Пять часов спустя Джим открывает глаза и немедленно фокусирует взгляд на Маккое. Маккой подносит стакан к его губам и поддерживает Джима, чтобы тот мог напиться.

— Я знаю — ты знаешь, — тихо произносит Маккой. — Тебе не нужно обзывать меня ублюдком: я и так в курсе. Но для протокола — я не крал его у тебя. Он не был твоим, когда я… — он умолкает.

Джим молча откидывается на подушки. Маккой вздыхает:

— Но видимо я не прав. Он всегда был твоим.

Пальцы сжимаются на его запястье.

— Боунз.

Поражённый, Маккой встречает взгляд Джима. Постаревшие глаза на молодом лице.

— Мне жаль.

Маккой выдыхает и кивает.

— Да. Мне тоже.



За два дня, ушедшие на выздоровление Джима, Спок навещает того лишь однажды. Управление кораблём в одиночку, должно быть, отнимает много времени, думает Маккой. Он смотрит, как они через стекло играют в шахматы. Он не заговаривает ни с кем их них и не вмешивается.

Джим тих, когда Маккой проводит осмотр перед выпиской. Тих и печален, и Маккой думает, что это чудовищно несправедливо, что в дополнение к потере любовника, он должен лишиться ещё и друга.

Позже вечером он входит в свою каюту, подхватывает бокал и бутылку очень нелегального ромуланского эля. Он ставит их на стол, откупоривает бутылку и наполняет бокал, но не пьёт. Он ждёт.

Спок заходит без звонка. Маккой смотрит на него, позволяет своим глазам последний раз свободно блуждать по этой стройной идеальной фигуре. Он встречает глаза Спока и улыбается. Качает головой.

— Не говори этого. Я и так знаю, Спок. Мне не нужно это слышать.

Рука Маккоя сильнее сжимается на бокале и крутит его, вращая внутри жидкость. Он ждёт, что Спок уйдёт, но вулканец не двигается с места и явно не собирается уходить.

— Леонард, — говорит Спок, и глаза Маккоя самовольно устремляются к его лицу. — Я люблю тебя.

Сердце Маккоя на мгновение замирает, и всё вокруг белеет. Но затем зрение проясняется, и челюсти сжимаются до боли.

— Джима ты любишь тоже.

— Да, — просто отвечает Спок.

Маккой усмехается.

— Мне никогда не нравился Джек Лондон. А ты не похож на маленькую леди на большом корабле.

Спок приподнимает бровь.

— Мы должны быть благодарны и за малые милости.

Маккой зло смотрит в ответ.

— Ты думаешь, это смешно?

— Нет, Леонард. Я, безусловно, не нахожу юмора в нашей ситуации.

— Не переживай, Спок. Это не конец света. Ну, влюбился ты в двоих. Вряд ли ты первый, с кем это случилось.

— Действительно, — Спок внимательно смотрит на него. — Я вижу, у тебя планы на вечер, — он кивает на бутылку.

— Конечно. Просто перед тем, как начать, я хотел дождаться тебя и покончить с этим.

— Ясно. В таком случае мне лучше уйти.

Маккой горько фыркает. Спок ждёт ещё мгновенье и идёт к двери.

— Передавай Джиму привет, — говорит Маккой. Не потому что он сволочь, а потому что ему больно. Просто. Это. Слишком.

Спок приостанавливается в дверях, бросая на него взгляд через плечо. Маккой не поднимает глаз. Дверные створки смыкаются.



— Ты знал об этом, — обвиняет его Джим.

— Нет, Джим! — Маккой оглушён. — Богом клянусь, я не имел понятия.

— А должен был! Ведь это ты спал с ним три месяца!

— А ты сидел у него в голове! С первого дня! Если кто и должен был что-то подозревать, так это ты!

— При всём уважении, — Ухура высоко поднимает голову, сквозь слёзы бросая на них яростный взгляд. — Не могли бы вы оба ЗАТКНУТЬСЯ?

Они умолкают. И тьму и тишину обзорной палубы пронизывают лишь свет звёзд и насыщенный, глубокий звук голоса Спока. После завершения сообщения, они долго молчат.

— Он вычеркнул себя из уравнения, — говорит наконец Джим.

— Он хотел, чтобы мы остались друзьями.

— Да уж. И как ты себе это представляешь?

— Вы оба — придурки, - говорит Ухура. Она сидит на полу, обхватив руками колени. — Это не его вина. И не ваша. Никто из вас не виноват. Это не то, что можно контролировать.

Маккой поджимает губы.

— Я был готов отступить. Со всем этим дерьмом единения душ, кто я такой, чтобы стоять на пути? — Он встречает взгляд Джима. — Я бы никогда не причинил тебе боль.

Джим качает головой.

— Ты был готов отступить. Я был готов никогда и не подходить. В самом деле, Боунз. Ты действительно считаешь, что я такой придурок? Я люблю тебя больше родного брата. Если бы я знал о тебе и о нём, если бы ты рассказал мне сразу, я бы и намёка не подал.

— Это не важно, — Маккой устало прикрывает глаза. — Он бы всё равно узнал. Джим. Это бессмысленно. Мы ничего не можем изменить.

— Я не верю в невыигрышные сценарии, — упрямо говорит Джим.

— Правда? — хлестнул Маккой. — Какого хрена тут выигрывать, Джим? Твоя работа находить решения, так скажи мне, как по твоему мнению мы можем обернуть это в хренов выигрыш?!

Эхо его голоса неприятно отдаётся в пустом помещении. Джим вбивает кулак в переборку, но ничего не говорит.

Маккой судорожно втягивает воздух.

— Мне нужно выпить.

— Твоё решение от всех бед.

— Пошёл ты, Джим. Я ни для кого из нас такого не просил.

— Какая неожиданность. Никто не просил, — он смотрит на Маккоя, и его взгляд вдруг теряет свою остроту. — Иди, выпей, Боунз. Жаль, что не могу присоединиться.

Маккой колеблется. Ему всё ещё нелегко сдерживать себя, чтобы не наброситься на Джима.

— Может быть, в другой раз, — выдавливает он наконец.

— Может быть.

И это правда, думает Маккой, возвращаясь в свою каюту. Этот «другой раз» ещё будет. Он каким-то образом это знает. Не завтра и не на следующей неделе, но они с Джимом будут снова иногда выпивать вместе. Когда первая боль уйдёт, это, вероятно, сблизит их. Они будут обмениваться историями. Воспоминаниями. Потому что они названые братья, и таково в семье положение вещей.

Он хотел бы ненавидеть Джима, ненавидеть Спока, ненавидеть кого-нибудь кроме себя.

Он заходит в каюту и, опустошённый, падает на кровать. Подушки всё ещё хранят запах Спока. Маккою вдруг становится жаль Джима, искренне жаль, ведь это то, чего у Джима никогда не было. Он закрывает глаза, погружаясь в этот запах, стремясь запечатлеть его в памяти, страшась того дня, когда он больше не будет его помнить.

В тот день он, наверное, убьёт себя.

«Леонард. Я люблю тебя».

— Я тоже люблю тебя, Спок. Где бы ты ни был. Я тоже тебя люблю.


Конец.

@темы: #Angst, #R, #Spock/McCoy, #переводной фанфик, #STXI, #mini